отъ растенія тѣмъ (кажущимся) преимуществомъ, что можетъ сознавать въ своемъ отдѣльномъ существ[ѣ] это всемірное «Я».
Да, я — Л. H., я — писатель, я — нищій, я — царь, это — большое заблужденіе. Отъ нег[о] всѣ страданія людей. Есть только Одинъ и безчисленныя проявленія Его, одно изъ к[оторыхъ]— то, к[отор]ое я сознаю собой. И благо намъ, если мы не признаемъ Его проявленіе въ себѣ за отдѣльное свое «я», а всегда чувствуемъ въ себѣ то «Я» и живемъ Имъ. И мы испытывае[мь] самыя разнообразныя и неизбѣжныя горести и страданія, если живемъ въ заблужден[iи], ч[то] Я есть наше я.
Жизнь — въ исполненіи во[ли] «Я», или, иначе, жизнь — въ стремленіи къ прекращенію разъединенія, въ сліяніи со Всѣмъ. А это-то[1] приближеніе къ сліянію есть лучшее благо нашей жизни — любовь.
Нынче 5 Авг. 1908. Я. П.
Все лежу. Ногѣ лучше. На душѣ хорошо, даже очень хорошо. Работаю Кругъ Чт[енія] новый, дошелъ до 26-го. Еще много работы. Умилялся на Ч[ерткова] и другихъ друзей работу надъ сводомъ. И думаю, и сомнѣваюсь, ч[то] это стоитъ того. Но мнѣ пріятно — пріятно это сплочені[е] моего духовнаго я. Ругат[ельныя] письма за Н[е] М[огу] М[олчать] усиливаются. Читаю Дик[кенса] Our mutual Friend, очень плохо. Вивекананда тоже мало удовлетворяетъ. «Дюже уменъ». Была два раза музыка Сибора и Гол[ь]д[енвейзера]. Въ послѣдній разъ много думалъ во время игры, а именно: опредѣлялъ всякую вещь извѣстнымъ чувствомъ, настроеніемъ, перенося ее въ область словеснаго искусства, и оказалось, что было: то умиленіе, то веселость, то страсть, то тревога, то любовь нѣжность, то любовь духовная, то торжественность, то грусть и мн. др., но одного не был[о] — не было ничего недобраго: злобы, осужденія, насмѣшки и т. п. Какъ бы такъ художественно писать? Думалъ:
1) Особенно, точно по новому, ту старую истину, что безумно жить, забывая о смерти, что сознаніе присущности смерти,
- ↑ Зачеркнуто: дв[иженіе]
