Страница:L. N. Tolstoy. All in 90 volumes. Volume 55.pdf/591

Эта страница не была вычитана
где было слышно жесткое вдыхание — не очень выразительное. Предполагает воспаление легких. Днем Мария Львовна начала изредка покашливать». 22 ноября: «Весь день сознание ясное. Очень возбуждена, много расспрашивает. Очень редко кашляет». 23 ноября: „Сегодня утром и днем в полном сознании. Лев Николаевич очень встревожен и угнетен болезнью Марии Львовны, как и все в доме. Сегодня, сидя у нее, плакал и сказал ей: «Терпи»“. 24 ноября: «Температура с вечера первого дня болезни до 11 часов вечера сегодняшнего дня колебалась между 40,1 и 41,3. Индурация (затвердение) захватила всю верхнюю долю левого легкого. Очень ослабела. Частое забытье. Иногда приходит в полное сознание и тогда бывает очень возбуждена. Сомневается, что выживет. — «Как странно, что надо умирать», — сказала она. Но страха смерти не обнаружила. Сегодня были Афанасьев и Щуровский». 26 ноября: «Марии Львовне значительно хуже. Временами без сознания. Температура 40,7, дыхание 60, пульс 160. Под вечер клокотание в груди и отечные хрипы внизу правого легкого. Во всё время болезни все лечебные процедуры Мария Львовна переносила терпеливо, хотя иногда они были ей тяжелы, и она пересиливала себя. Мучится тем, что причиняет беспокойство и хлопоты, жалеет тех, кто при ней дежурит, отсылает их от себя и сама берет воду и молоко. Больше всех ходит за ней муж, она посылает его спать и узнает, действительно ли он спит. К врачам очень благодарна. Какая всегда была терпеливая, кроткая, смиренная, такова и в болезни».

26 ноября Толстой писал В. Г. Черткову: «...У меня другая причина волнения: болезнь Маши. У нее крупозное воспаление легкого, нынче 8-й день, и она очень, очень плоха. Смерть ее эгоистически для меня, хотя она и лучший друг мой из всех близких мне, не страшна и не жалка — мне недолго придется жить без нее, но просто, не по рассуждению, больно, жалко ее, — она, должно-быть, и по годам своим хотела бы жить, и жалко просто страданий — ее и близких. Жалко и неприятно эти тщетные усилия лечением продлить жизнь. А смерть всё больше и больше и в последнее время так стала мне близка, не страшна, естественна, нужна, так не противуположна жизни, а связана с нею, как продолжение ее, что бороться с нею свойственно только животному инстинкту, а не разуму. И потому всякая разумная — не разумная, а умная — борьба с нею, как медицина, — неприятна, нехороша».

27 ноября. Стр. 277—279.

645. 27726—2787. Сейчас, час ночи, скончалась Маша. Странное дело. Я не испытывал ни ужаса..... внепространственной и вневременной жизни. — Д. П. Maковицкий пишет в своих Записках 27 ноября 1906 г.: «В ночь на сегодня, 20 минут первого, Марья Львовна скончалась. Скончалась достойно, не сопротивляясь смерти и не отчаиваясь. За час до смерти узнала Льва Николаевича, притянула к своей груди его руку и сказала: — «Умираю». Противилась впрыскиванию камфары и кофеина, а к концу и питью вина и мешкам с горячей водой. За четверть часа до смерти произнесла:

577