Страница:L. N. Tolstoy. All in 90 volumes. Volume 55.pdf/578

Эта страница не была вычитана
всем миром высокоумственным мыслителем, его мнение должно всеми приниматься во внимание. В этих случаях горячей увлекающейся молодежи и даже не молодежи так легко ошибиться и вместо освобождения привести народ в еще более страшную пучину слез и страданий. Поэтому нужно считаться с мнениями великого человека. Главное, все уверены в непогрешимости своих мнений и конечно ссылаются на тех хотя бы писателей, которые сходятся с их собственным мнением. Так что выходит, что не они справляются и проверяют свои мнения, а наоборот, ищут тех писателей, которые говорят так же, как они. Против Вас сказать всякому стыдно, и вот, чтобы оправдать себя, они говорят, что Ваше мнение уже изменилось и стало солидарным с ихним. Правда ли это? Чтобы, что называется, утереть им нос, нужно иметь в руках то, что Вы говорите в настоящий критический момент. Прошу, очень прошу, если возможно, написать хоть несколько слов по этому поводу».

Толстой ответил А. А. Ягн обширным письмом, в котором развивал мысли, записанные им в Дневнике 2 октября 1906 г., см. стр. 254—255.

596. 25613. Вас[илия] Можайского. — «Василий Можайский» — одно из первоначальных названий рассказа «Отец Василий». См. прим. 582.

10 октября. Стр. 256—258.

597. 25615-17. Поразил разговор на болыш[ой] дороге с Ламинцовским молодым крестьянином революционером. — Ломинцево — село в 13 верстах от Ясной поляны. «Село это я хорошо знаю, — вспоминал Толстой в статье «Что же делать?» — Я вводил там уставную грамоту и всегда любовался особенно красивым и бойким тамошним народом. Из этого же села были у меня в школе особенно даровитые школьники». Встреча и разговор с Ломинцевским крестьянином-революционером описывается Толстым в той же статье следующим образом: «На днях во время моей прогулки молодой человек, ехавший на крестьянской телеге по одному со мной направлению, соскочил с телеги и подошел ко мне. Это был невысокий человек, с небольшими русыми усиками, с нездоровым цветом умного и недоброго лица и понурым взглядом. Одет он был в потертый пиджак и высокие сапоги. На голове у неro была синяя с прямой тульей фуражка, как мне объяснили, составляющая модную революционную форму. Он попросил у меня книжек, очевидно, как повод вступления в разговор. Я спросил, откуда он? Он был крестьянин из недальнего села, из которого недавно приходили ко мне жены мужей, посаженных в тюрьму... Я спросил его о тех крестьянах, которые были в тюрьме. Он с тою же исключающей всякое сомнение уверенностью, которую я встречал в последнее время у всех, о том, что виною всему одно правительство, сказал мне, что они без всякой вины были схвачены, избиты и посажены в тюрьму. Только с большим трудом я мог добиться от него объяснения, в чем обвинялись эти люди. Оказалось, что они были ораторы и собирали митинги, как он произносил, на которых говорилось о необходимости экспроприации земли. Я сказал, что установление равного

564