1) Говорятъ: Богъ есть любовь, или любовь — Богъ, или разумъ — Богъ, или Богъ — разумъ. Все это несправедливо. Любовь и разумъ суть только свойства, дающія возможность познать существованіе Бога, то, что Онъ есть. Черезъ любовь и разумъ только познаемъ, что есть Богъ, а чтò Онъ мы не можемъ знать.
2) Эгоизмъ личный дуренъ — и это мы всѣ знаемъ; эгоизмъ семейный — хуже, и часто мы не только не знаемъ, что онъ дуренъ, но считаемъ его добромъ; эгоизмъ народный ужасенъ, и его[1] не только не боятся, но считаютъ великой добродѣтелью.
3) Люди чувствуютъ, что жить въ эгоизмѣ[2] не только дурно, но мучительно, и, стараясь спастись отъ него, предаются семьѣ, народу, или еще работѣ, въ особенности умственной, духовной: шахматы, наука, искусства, но все это не спасаетъ. Спасаетъ только христіанское міровоззрѣніе: жизнь для служенія Богу и людямъ.
4) Какъ у глаза есть веко, такъ у дурака есть самоувѣренность[3] для защиты отъ возможности пораненія своего тщеславія. И оба, чѣмъ болѣе берегутъ себя, тѣмъ менѣе видятъ — зажмуриваются.
5) Наши чувства къ людямъ окрашиваютъ ихъ всѣхъ въ одинъ цвѣтъ: любимъ — они всѣ намъ кажутся бѣлыми, не любимъ — черными. А во всѣхъ есть и черное и бѣлое. Ищи въ любимыхъ черное, а главное — въ нелюбимыхъ бѣлое.
6) Есть любовь тѣлесная и любовь духовная.[4] Тѣлесная вытекаетъ изъ симпатіи, смутно сознаваемой выгоды, удовольствія; любовь духовная большей частью, напротивъ, изъ борьбы съ своими дурными чувствами, изъ сознанія того, что надо, должно[5] не ненавидѣть, а любить. Она почти всегда обращена на враговъ — самая дорогая лучш[ая] любовь.
8 Авг. 1900. Я. П. е. б. ж.
15 Авг. Всѣ эти дни былъ совершенно здоровъ, писалъ Трупъ — окончилъ. И втягиваюсь все дальше и дальше.
