жизнь можно смотрѣть черезъ два окна: одно внизу, на уровнѣ животнаго: въ окно это виденъ одинъ ужасный мракъ и страшно; другое окно выше, на уровнѣ духовной жизни, и черезъ него открывается свѣтъ и радость.
5) Умираніе есть путешествіе. Всякое путешествіе есть трудъ, но трудъ этотъ всегда вознаграждается, a кромѣ того и путешествіе бываетъ болѣе или менѣе трудное.
Завтра постараюсь дописать остальн[ое]. Теперь 1й часъ ночи. У насъ Таня. Была Леночка съ дѣтьми (уѣхала 5го), Пастернакъ и непріятный мертвецъ Черногуб[овъ].
Нынче 9 Іюн. Я. П. 1901. Хочу записать:
1) Одно изъ самыхъ вредныхъ [дѣлъ], въ особенности для той самой цѣли, к[оторой] хотятъ достигнуть, есть обученіе искусству, т. е. тѣмъ образцамъ, к[оторые] считаются лучшими, тому вкусу, к[оторый] царствуетъ. Ничто такъ не задерживаетъ развитія искусства. Развѣ мы не знаемъ, какіе уродливые вкусы считались высш[ими], и какія безобразія — образцами.
2) Вся жизнь была только увеличеніе и укрѣпленіе своего божественнаго сознанія. Какже можетъ оно уничтожиться? Мы не сомнѣваемся въ томъ, что въ матерьяльномъ мірѣ ничто не[1] исчезаетъ, ни матерія, ни энергія. Какже думать, что уничтожится духовное существованіе? Мы думаемъ такъ только п[отому], ч[то] не вѣримъ въ духовное существованіе, и еще п[отому], ч[то] не видали, во что оно претворяется, какъ видимъ силу, переходящую въ тепло и т. п., потому что претворяющееся — мы сами.
3)[2] Можно только то сказать, что новая жизнь начнется такъ же, какъ эта, уясненіемъ своего положенія въ новыхъ условіяхъ.
4) Мы смотримъ на[3] смерть, какъ на что то не только совсѣмъ особенное отъ жизни, но какъ на что то прекращающее жизнь, а она такое же будущее, какъ слѣдующій годъ и такъ и надо умѣть смотрѣть на нее.
