есть способность человека представлять себе много предметов в одном и том же пространстве, что возможно только через последовательность, пространство же есть способность человека представлять себе много предметов в одно и то же время, что возможно только при рядом стоянии вещей. Как способности людей, время и пространство можно определить, но как свойство вещи, оно не имеет смысла. — Будет совершенно разумно, если я буду говорить, что я имею свойство видеть всё, что я вижу в пространстве и во времени, но будет совершенна нелепо, если я буду воображать, что вещи, весь мир действительно существуют в пространстве и времени, и потому буду задаваться вопросами о том, как произошли вещи, весь мир — прежде и еще прежде, и так без конца, и другими вопросами, какие и где есть вещи — весь мир, за этими и еще за этими, и так без конца.
А между тем это-то самое нелепое предположение, что вещи — мир — действительно существуют во времени и пространстве, и делают люди так назыв[аемой] положительной науки. —
23 Сен. Я. П. Е. б. ж. 33 года женатой жи[зни].
[24 сентября.] Вчера провел день хорошо, но мало работал. Написал Маше письмо. — Думал:
Вышел до завтрака пройтись по саду и вижу на липе новый недавно выросший гриб. — Сбил его палкой. И подумал: он живой. Тоже явились условия, удобные для его существования, и он явился и живет. И подумал о всем том, что живет в бесконечном мире по тем же законам. И удивился на мудрость — разумность — устройства мира. — И потом опомнился, поняв, что удивляюсь я не на премудрость устройства мира, а на премудрость своего разума, кот[орый] видит всё так премудро. Ведь это всё равно, что удивляться на правильность того полушара, который я вижу на небе, и круга около себя. Ведь это только закон моего зрения. А там законы моего разума, кот[орые] облекли всё существующ[ее] в эту — удивляющую меня правильность.
Сейчас 1-й час 24 Сен. 1895. Я. П.
Начал писать Коневск[ую] пов[есть], не пошло. Делал пасьянс и думал: думал о том, что надо не на словах, а на деле
