госуд[арственной] служ[бы] с хр[истианством]. Начал б[ыло] снова изложение веры. Буду продолжать. Ездил в Пирогово с Машей. Сережа очень хорош. С Андр[юшей] хорошо, хотя он погибает от пьянства и похоти.
21 Окт. 96. Я. П. Е. б. ж.
[23 октября.] Нынче должно быть 23 Окт. 96. Я. П.
Все эти дни разладился в работе. Написал вчера письмо Иркутск[ому] нач[альнику] дисц[иплинарного] бат[альона] об Ольховике. Сейчас вечер, сажусь писать, п[отому] ч[то] чувствую особенную важность и серьезность остающихся мне часов жизни. И не знаю, что мне должно делать, но чувствую назревшее во мне и просящееся наружу выражение воли Бога. Перечел Х[аджи]-М[урата], не то. За Воскр[есение] я взяться не могу. Драма занимает. Прекрасная статья Carpenter’a о науке. Все мы ходим близко около истины и с разных сторон раскрываем ее.
26 Окт. 96. Яс. Пол. Всё так же нездоровится. И не пишется. Голова болит. Вчера приехал Сережа. Написал письма Соне и Андр[юше]. Но кажется мне, что за это время сомнений я пришел к двум, очень важным положениям: 1) то, что я и прежде думал и записывал: что искусство есть выдумка. Есть соблазн забавы за куклами, картинками, песнями, игрой, сказками и больше ничего. Ставить же искусство, как это они делают (то же делают и с наукой) на один уровень с добром, есть sacrilège[1] ужасный. Доказатель[ство], что это не так, есть то, что и про истину (правду) я могу сказать, что истина добро (как Бог приговаривал: добро зело, тёйб), т. е. хорошо, и про красоту можно сказать, что это хорошо; но про добро нельзя сказать, что оно красиво (оно бывает не красиво) или истинно (оно всегда истинно).
Есть только одно добро — хорошо и дурно, а истина и красота это условия хорошие некот[орых] предметов. Другое очень важное это то, что разум есть единств[енное] средство проявления освобождения любви. Кажется, это важная мысль, пропущенная в моем изложении веры.
———————————————————————————————————
Нынче 1-е Ноября 96. Я. П. Всё время нездоровится и не работается. Написал только письма, в том числе в Кавк[азский]
- ↑ [кощунство]
