так понимает, как я, то, что понимает, хотя во всем согласен. Докончил 13 Июня начерно. Теперь переделывал, но очень мало работаю. Сережа тут и жалок и тяжел. Боролся с собой два раза и успешно. Ах, кабы всегда так!
Раз вышел за Заказ вечером и заплакал от радости благодарной — за жизнь. Очень живо представляются картины из жизни Самарской: степь, борьба кочевого патриархал[ьного] с землед[ельческим] культурным. Очень тянет. Коневская не во мне родилась. От этого так туго. Думал:
1) Очень важное об искусстве: что такое красота? Красота — то, что мы любим. Не по хорошу мил, а по милу хорош. Вот в том и вопрос, почему мил? Почему мы любим? А говорить, что мы любим п[отому], ч[то] красиво, это всё равно, что говорить, что мы дышим п[отому], ч[то] воздух приятен. Мы находим воздух приятным п[отому], ч[то] нам нужно дышать. И также находим красоту п[отому], ч[то] нам нужно любить: и кто не умеет видеть красоту духовную, видит хоть телесную и любит.
19 Июля. Пирогово.[1] Сегодня 19 Июля 1896. Я в Пирогове. Приехали 3-го дня с Таней и Черт[ковым]. С Сережей несомненно произошел духовный переворот, он сам признает это, говоря, что он родился несколько месяцев тому назад. Мне очень радостно с ним. Дома за это время переживал много тяжелого. Г[оспо]ди, Отец, избавь меня от моего гнусного тела. Очисти меня и не дай погибнуть и заглохнуть твоему духу во мне. Молился два раза просительно: раз, чтобы Он дал мне быть орудием Его и чтоб спас меня от меня животного. За это время подвинулся в «Излож[ении] веры». Далеко не то, что нужно и что хочу, совсем недоступно простолюдину и ребенку, но все-таки высказано всё, что знаю, связно и последовательно. За это время еще написал предисловие к чтению Еванг[елия] и отчеркнул Евангелия. Были посетители: англича[не], американцы — никого[2] значительного.
Буду выписывать, что записано:
1) Вчера иду по передвоенному черноземному пару. Пока
