их мать. Мать ослабляет то, что говорю я. Чей грех? Мой. Теперь 11 часов утра, хочу писать Коневскую. —
[1]Попробовал писать, не пошло. Ходил и пил кумыс с 2-м Ник[олаем] Ник[олаевичем]. Папиросочник Н[иколай] Н[иколаевич] тяжел. Если бы он не объедался и не курил, он был бы сила. — Дурно спал.
13 Июня. Встал рано, не выспавшись. Хотел заснуть, не удалось. Хотел писать Коневскую. Не идет. Желудок расстроен, и жарко. Пойду ходить, 3-й час.
[2] Ничего не делал. — Гости одолевают и отягощают. —
14 Июня. Я. П. 90. Немного пописал Коневскую. — Она не притягивает меня. Поправил коректуры комедии. Здоров. Поработал, рубил и пилил.
15 И. Я. П. 90. Встал рано, пил кофе с Страховым и разговорился о статье Михайлов[ского] о наследственности. — Всё дело в том, что забыто деление Эпик[тета] о вещах зависящих и независящих от нас. Ни наследств[енность], ни среда не зависят от нас. Т. е. они зависят, но так же, как зависят от меня бесчисленное количество последствий, могущих произойти от моей деятельности. Но дело ведь в том, что всех могущих произойти последствий я предвидеть не могу, и потому могу желать делать одно: именно то, чтобы все те последствия, кот[орые] могут произойти от моей жизни, были бы благие, а не пагубные. Для того, чтобы узнать, какие последствия важнее, опять одно средство — знать, какие действия для меня наилучщие и наихудшие. Только поступая для своей души наилучшим образом, я произведу наилучшие последствия и для наследственности, т. е. произведу лучших людей, и для воспитания людей. —
Сказал Страхову, что все рассуждения об охлаждении солнца, о происхождении видов пустяки. Он говорит: еще большие пустяки рассуждения о небесной иерархии. Да, нет глупости, к[оторая] не считала бы себя разумною, п[отому] ч[то] знает еще большую глупость. Сказал Стр[ахову]. Если человек понимает,
