говоря о своих беседах с умным попом, и в особенности хозяин[ом?] холостым, 30 лет, московским, молящимся полчаса — он, сказал мне, что читает: Слава тебе Бо[же], Цар[ю] Неб[есный], Богор[одица], Симв[ол] веры, Возбран[ной], Достойн[о] и еще что-то — ясно показывают, как вместо Христовой веры подставлена языческая, в к[оторой] молитва есть талисман.
25. Не помню, кажется немного писал.
24. Ездил в Тулу. Именины Давыд[овой]. Утром писал. —
Нынче 2 Декабря ночь. Ездил в Крапивну. Был Алехин и Елец. Жизнь всё та же, медленно пишу.
3 Дек. 90. Я. П. Если б. ж.
[3 декабря.] Пишу вечером, 10-й час. Нездоровится, тоска и слабость. Утром писал слабо, но не бесполезно. Ездил в Ясенки. Написал кое-какие письма. Тоска, уныние. Смерть становится ближе и ближе, и не только не страшно, но я стараюсь не отдаваться надежде на скорое пришествие ее, а жить вечною жизнью теперь так же, как буду жить после смерти. То не будет другое, а то же. Написал письма Чертк[ову]. Страх[ову], Рагоз[ину], Лескову, Алехину.
4 Дек. 90. Я. П. Е. б. ж.
Нынче 15 Декабр[я]. 11 дней не писал. Жил приблизительно так же: так же гулял и молился, так же медленно подвигался в писании своей статьи. — Были 1) Русанов с Буланже. Очень радостное оставили впечатление. Потом Буткевич Анатолий и Андрей. Известие о том, что жандарм собирался ко мне по случаю отсылки Буткевичем гектографированных статей. Потом Анат[олий] Бут[кевич] с женою. Очень хорошие, радостные. Перед ними еще старый человек, Самарский каретник Панов, отрицатель православия, вольнодумный самобытный христианин. Слишк[ом] занят отрицанием. Потом Диллон. Нынче только уехал. Мне было тяжело отчасти п[отому], ч[то] я чувствовал, что я для него матерьял для писания. Но умный и как будто с возникнувшим религиозным интересом. Сейчас проводил Булыгина. Надо помогать ему духовно, и я старался, как умел. Нынче утром вышел, и меня встретил Илья Болхин с просьбой простить: их приговорили на 6 неде[ль] в острог. Очень стало тяжело, и целый день сжимает сердце. Молился и еще буду молиться и молюсь, чтобы Бог помог мне не нарушить любви. Надо уйти. —
