присвоенном праве этих людей быть несправедливым всегда и справедливым, когда им захочется.
Княгиня Д. вчера вечером лежа говорила о искустве, о мелочности людей, нынче ногтями вцепилась за шляпку, которая ей только предлог. —
Упрекает холопа кротко, что он не хочет делать то, что он делает хорошо. —
Старик идеалист, забитый самоотверженной женой и любимцем сын[ом?]
Казик, Николиньки друг.
Все ... и полковая командирша.
Поехал верхом в дождь и возвращался — мечта барин Ясной. —
Нынче приедет Чичерин.
————————————————————————————————————
Брюссель 16/28 Марта [1861]. Я встал рано, здоров, dispos,[1] и ни за что до 4 часов не мог приняться. Прошедшее мучит меня, не дает мне идти свободно вперед, а для новой жизни как будто мало впереди, мало надежды. Что будет, то будет. Попытаюсь оторваться и начать сначала. Бросаю все начатые писанья, художественные и филос[офские], и пойду сначала. — Каждое утро философское, вечер — художественное. Цель одна — образованье народа. Одна моя вера (к[оторая], смутно чувствуя, привязала меня к делу воспитания). Мы ничего не знаем. Одна надежда знать — это знать всем вместе — слить все классы в знании науки. — Надо чувствовать в себе Мефистофеля и не давать ему власти. Мефистофель есть сомнение в этой истине.
1/13 Апреля, 1861. Москва. Покуда живешь, надо жить наилучшей жизнью. Тем-то и сильна жизнь возмужалости, что впереди нет ничего, а всё настоящим. —
22 Сентября [Москва].
Надо к Пикулину, к Жемчужникову, за Павловым, к Рачинско[му] и в Университет.
- ↑ [в хорошем расположении духа,]
