обѣда пошелъ опять на гулянье, написавъ листа два Погибшаго. Омнибусы съ флагами,[1] сходятся и поютъ. Франтъ въ синемъ фракѣ и башмакахъ, гордый и злой. Стрѣльба пифпафъ не перестаетъ, горы прелестны. Сошлись и поютъ у стола солдатъ, слуга и граждане. Старичекъ все запѣваетъ и хотя фальшиво — его не отгоняютъ. Выигравшій призъ офицеръ пьетъ. Толпа на столахъ радуется на него. Не поэтической народъ. Карусель, длинный швейцарецъ встаетъ, оправляя помочу. Циркъ. Нѣмка прыгаетъ густо [?]. Erstürmung von Sebastopol[2] изъ за занавѣски. Солдатъ вѣритъ. Анатомической театръ. Молодежь внимательна. Мы сошлись съ фокусникомъ. Звѣринецъ, бѣдный русской медвѣдь. Ночь, тѣни грубыя.[3] Слабость одолѣваетъ меня. Красавица на гуляньи — толстенькая.
[24 июня/6 июля. Берн — Люцерн.] 6 Іюля. Проснулся въ 9. Опять кошемаръ чахотки, укладывался, поѣхалъ въ Люцернъ. Сопутникъ — молодой Американецъ, потомъ Шведъ съ милой женой. Пріѣхалъ въ Люцернъ, видъ прелестенъ. Выкупался и мнѣ какъ-то хорошо. Обѣдъ казенный, англи[чане]. Table d’hôte,[4] милая Шведка, мы вмѣстѣ[5] наблюдали ловкаго сосѣда. Англичанинъ съ ленточкой, своякъ Графа [1 неразобр.]. Походилъ. Тяжесть въ ногахъ. Волненье крови. Писать очень хочется, ежели скоро не засну — буду писать.
[25 июня/7 июля, Люцерн.] 7 Іюля. Проснулся въ 9, пошелъ ходить въ пансіонъ и на памятникъ Льва. Дома открылъ тетрадь, но ничего не писалось. О[тъѣзжее] П[оле] — бросилъ. — Обѣдъ тупоумно-скучный. Ходилъ въ privathaus.[6] Возвращаясь оттуда, ночью — пасмурно — луна прорывается, слышно нѣсколько славныхъ голосовъ, двѣ колокольни на широкой улицѣ, крошечный человѣкъ поетъ тирольскія пѣсни съ гитарой и отлично. Я далъ ему и пригласилъ спѣть противъ Швейцерхофа — ничего, онъ стыдливо пошелъ прочь, бормоча что-то, толпа, смѣясь, за нимъ. А прежде толпа и на балконѣ толпились и молчали. Я догналъ его, позвалъ въ Швейцерхофъ
- ↑ Зачеркнуто: ѣдутъ
- ↑ [Штурм Севастополя]
- ↑ Зачеркнуто: Мнѣ
- ↑ [табльдот]
- ↑ Зачеркнуто: смѣем
- ↑ [частный дом]
