Молись, когда почувствуешь влеченіе къ молитвѣ. Если сдѣлалъ привычку молиться въ извѣстное время, то не оставляй ея, но бойся, чтобы молитва не сдѣлалась мертвой привычкой. Молитва есть усиліе мысли. A усиліе мысли могущественно, когда оно направлено на доброе.
«Молитесь же такъ: Отче нашъ, сущій на небесахъ! Да святится имя Твое; да пріидетъ царствіе Твое; да будетъ воля Твоя и на землѣ, какъ на небѣ; хлѣбъ нашъ насущный дай намъ на сей день; и прости намъ долги наши, какъ и мы прощаемъ должникамъ нашимъ, и не введи насъ въ искушеніе, но избавь насъ отъ лукаваго, ибо Твое есть царство и сила и слава, во вѣки. Аминь.»
Въ этой молитвѣ выражено отношеніе человѣка къ Богу и къ миру. И повторять ее полезно, но только тогда, когда ты можешь сознательно повторять ее. Повторяя эту молитву, ты пріучаешь свою мысль думать о томъ, чтò важнѣе всего на свѣтѣ. А если ты будешь помнить о томъ, что во всемъ отдаешься волѣ Бога, ничего не хочешь для себя, прощаешь всѣмъ, кто обидѣлъ или обидитъ тебя, и боишься только грѣха и соблазна, то тебѣ легче будетъ жить доброй жизнью.
Почти всегда и во всѣхъ народахъ, когда молятся, то дѣлаютъ это въ обстановкѣ и съ торжествомъ. А между тѣмъ настоящая молитва всегда въ смиреніи, потому что есть не что иное, какъ признаніе своего ничтожества, своей плохоты, своего положенія раба, слуги Бога.
Когда человѣкъ молится, то онъ говоритъ съ Богомъ. Какъ же странно, когда онъ считаетъ, что для того, чтобы говорить съ Богомъ, надо это дѣлать въ опредѣленное время въ домѣ — въ церкви и быть для этого одѣтымъ въ извѣстное платье, и чтобы при этомъ пѣли или играла музыка. (Пѣвчіе, органы.) Изъ этого видно, что церкви и богослуженія устраиваются не для Бога, а для людей. Если я, говоря съ человѣкомъ, буду заботиться о томъ, какъ понравятся мои слова тѣмъ, кто стоитъ около меня и того человѣка, то ясно, что мнѣ важенъ не мой разговоръ съ человѣкомъ, а то, какъ понравятся мои слова тѣмъ людямъ, которые стоятъ тутъ же. Развѣ не то же самое при разговорѣ съ Богомъ — при молитвѣ, когда я для этой молитвы устраиваю то, чтò не Богу, а людямъ нужно.
