Мы устроили себе жизнь, противную и нравственной и физической природе человека, и вполне уверены только потому, что все так думают, что это-то и есть самая настоящая жизнь. Мы смутно чувствуем, что всё то, чтò мы называем нашим государственным устройством, нашей религией, нашей культурой, нашими науками и искусствами, что всё это — не то и что всё это не избавляет нас от наших бед, а только увеличивает их. Но мы не решаемся освободиться от всех этих учений, потому что думаем, что человечество, всегда признававшее эти учения, не может жить без них.
Если бы цыпленок в яйце был одарен разумом человеческим и так же мало умел бы пользоваться им, как люди нашего времени, он никогда не разбил бы скорлупы своего яйца и никогда не узнал бы жизни.
Если высшее благо и совершенство даются любовью к истине, то каково должно быть положение людей, боящихся истины?
Есть люди, которые, предвидя последствия истинной веры, отказываются от нее. Такие люди уже во власти великого обольстителя и сами хотят с каждым дальнейшим усилием всё больше обольщаться и верить в справедливость своего заблуждения.
Борьба духовной и телесной природы — одна и та же во всех людях, и потому люди впадают в одни и те же заблуждения. Находясь же в одних и тех же заблуждениях, они еще более утверждаются в них и принимают их за несомненную истину, потому что большое количество людей разделяет их.
Накормить голодного, одеть голого, посетить больного — всё добрые дела, но несравнимое со всем этим доброе дело — освобождение брата от заблуждения.