у чужих дверей вместе со всеми попрошайками, вечно будешь пользоваться объедками богатых».
Европеец восхваляет перед китайцем преимущество машинного производства: «Оно освобождает человека от труда», говорит европеец. — Освобождение от труда было бы великим бедствием, — отвечает китаец. — Без труда не может быть счастья.
Нельзя радоваться рождению детей у богатых сословий — разводятся дармоеды.
Никто еще не составил расчета тех тяжелых, напряженных миллионов рабочих дней и сотен, может быть, и тысяч жизней, которые тратятся в нашем мире на приготовление увеселений. Оттого и не веселы увеселения в нашем мире. Невеселы они потому, что это не увеселения, а грехи.
Сила Божия в жизни людей делает то же, чтò делает человек, журавцом вытягивая бадью: опускает то, чтò было высоко, и поднимает то, чтò было низко. Сила Божия отнимает у тех, у кого много, и дает тем, у которых мало. У богатого человека больше вещей, но меньше радости от них. У бедного меньше вещей, но больше радости. Вода из ручья и корка хлеба в много раз вкуснее бедному, потрудившемуся работнику, чем самые дорогие кушанья и напитки богатому праздному человеку. Ему все приелось и прискучило и нет ни от чего радости.
Ад скрыт за наслаждениями, а рай — за трудами и бедствиями.
Простота жизни, языка, привычек придает силу народу, а роскошь жизни, вычурность языка и изнеженность привычек ведет к слабости и погибели.