людей отделенным от других людей. И что удивительнее всего — это дурное чувство выделения себя из всех людей считается добродетелью.
Один человек спросил у другого, для чего он делает дело, которого не любит.
— Потому что все так делают, — отвечал тот.
— Ну, положим, что не все, потому что я этого не делаю, да и другие кое-кто тоже не делают.
— Не все, так многие, большая часть людей.
— А скажи, пожалуйста, каких людей больше: умных или глупых?
— Конечно, глупых.
— А коли так, так ты, значит, делаешь то же, чтò делают глупые.
Заставить людей считать нас хорошими людьми гораздо труднее, чем стать такими, какими мы хотим, чтобы нас считали люди.
И теперь и прежде высмеивают того, кто сидит в молчании, высмеивают и того, кто много говорит, и того, кто говорит мало, — нет никого на земле, кого бы не осуждали. Никогда не было, никогда не будет и нет никого, кого бы всегда и во всем осуждали, как нет и того, кого всегда и во всем хвалили. И потому не стоит заботиться ни о похвалах ни об осуждении людей.
Плохо живется тому, кто живет не по совести, а только для того, чтобы люди хвалили его.
«Негодует на нас небо за наши грехи, а мир — за наши добродетели». Перед Богом виноваты мы за наши грехи, люди же большей частью считают нас виноватыми и осуждают за то, чтò есть в нас доброго, но несогласного с жизнью большинства.
