Вместе с этим чувством было еще чувство умиления перед его добротой, любовью: он думал не о себе, а только о ней.
Далее в той же главе исключено:
Трезорка оставил теперь полицеймейстера и, чувствуя что-то неладное, подбежал к Альбине и стал ласкаться к ней.
В заключении рассказа выпущены целиком два абзаца о жизни Мигурских на поселении. См. вариант № 22.
В последних строках, посвященных Николаю I, изменена фраза: «гордился тем, что он не нарушил заветов своей бабки великой Екатерины».
16. Дубликат седьмой корректурной гранки. Рукою Игумновой на него были перенесены исправления, сделанные Толстым в первом экземпляре этой гранки.
Просмотрев гранку, Толстой в переписку Ю. И. Игумновой внес новые исправления.
Гранка содержит конец главы VII (рассказ Росоловского о прогнании сквозь строй) и первые четыре абзаца главы VIII.
17. Дубликат корректурных гранок с первой до четырнадцатой. На эти гранки рукою Ю. И. Игумновой были перенесены исправления, сделанные Толстым на первом экземпляре гранок. Просматривая гранки, Толстой сделал в них еще ряд исправлений и вставок на гранках пятой (гл. VI), шестой (гл. VI и VII), восьмой (гл. VIII) и двенадцатой (гл. XII). На полях гранки шестой (гл. VI и VII) имеются две вклейки — копии рукою Ю. И. Игумновой исправленного Толстым текста; Толстым сделаны в них новые исправления. Такая же большая вклейка, также с новыми исправлениями Толстого, имеется и на полях девятой гранки (гл. VIII). Гранка седьмая (конец гл. VII и начало гл. VIII) целиком заменена копией рукой Ю. И. Игумновой с новыми исправлениями Толстого. Средняя часть гранки девятой была вырезана и на место ее подклеена копия рукою Ю. И. Игумновой, в которой Толстым были произведены новые поправки. Часть вырезанного текста с исправлениями Толстого приложена тут же.
Кроме корректур в гранках, была еще корректура в листах, правленная автором. Что такая корректура существовала, следует из того, что в печатном тексте рассказа во многих главах есть отличия по сравнению с текстом корректуры в гранках. Так, в начале главы III в фразе: «бессмысленно повинующиеся десятки тысяч русских людей... под начальством то пьяного немца Дибича, то грубого солдата Паскевича и еще более грубого и тупоумного высшего распорядителя Николая I» в печатном тексте выброшены все характеристики упоминаемых здесь лиц: «пьяного немца», «грубого солдата», «ещё более грубого и тупоумного». В начале гл. V фраза: «Николай Павлович, желая мучить поляков не только физическими страданиями и бедностью, но и унижением, требовал, чтобы начальство грубо обращалось с ними» в печатном тексте переделана так: «Николай Павлович требовал, чтобы разжалованные поляки не только несли всю тяжесть суровой солдатской жизни, но и терпели все те унижения, которым подвергались в это время рядовые солдаты». В следующем предложении: «Но те простые люди, которые должны были исполнять эти его распоряжения, будучи нравственно выше его, несмотря на опасность неисполнения его воли, где могли, не исполняли ее», слова: «те
