помощи и служения ближнему, всегда найдутся дела, которые нужно прежде окончить, чем исполнить требование дела божия, и человек навсегда освободит себя от служения богу, т. е. исполнения дела жизни, заменив служением мертвому — служение живому.
4. Вред в том, что, допустив этот соблазн, люди всегда будут откладывать служение богу до тех пор, пока они будут свободны от всех дел мирских. От дел же мирских люди никогда не бывают свободны. Для того, чтобы не впадать в этот соблазн, человек должен понимать и помнить, что всякое дело человеческое, имеющее конец, не может быть целью моей истинной бесконечной жизни и что такой целью может быть только участие в бесконечном деле божьем, состоящем в наибольшем проявлении любви.
5. И потому для того, чтобы не впадать в соблазн дела, человек не должен никогда делать такое свое дело, которое нарушает дело божье, т. е. любовь к людям, должен быть всегда готовым бросить всякое дело, как скоро его призывает совершение дела божия: быть как работник, стоящий на хозяйской работе и могущий делать свои дела только тогда, когда его сил и внимания не требует хозяйское дело.
1. Соблазн этот более всех других оправдывает грехи людей. Если человек свободен от соблазна приготовления к жизни, соблазна дела, то редкий человек, в особенности женщина, бывает свободен от соблазна семейного.
2. Соблазн этот состоит в том, что люди, во имя исключительной любви к своим семейным, считают себя свободными от обязанности к другим людям и спокойно совершают грехи корысти, борьбы, праздности, похоти, не считая их грехами.
3. Ложь этого соблазна состоит в том, что животное чувство, влекущее к продолжению рода, которое законно только в той мере, в которой оно не нарушает любви к людям, принимается за добродетель, оправдывающую грех.
4. Вред же этого соблазна в том, что он более, чем какой-либо другой соблазн, усиливает грех собственности, ожесточает
