добром за зло было ее только соединено, но делалось оправданием существования войск, войн, патриотизма, судов, тюрем, казней, земельной собственности и всякого рода насилий. Бесчисленное количество богословов и ученых потрудились над этим, казавшимся невозможным, трудным делом. И дело было сделано. Вместо простого, ясного христианского учения любви, отвечающего на требования души каждого человека, возникло сложное, одинаково в католичестве, православии и протестантстве хитросплетенное здание богословских и научных софизмов с своими торжественными обрядами и бессмысленными догматами, не имеющими в себе никакого внутреннего содержания, но зато достигающими двоякой цели, поставленной себе властвующими классами: одной цели в том, чтобы скрыть истинное значение христианства, другой — в том, чтобы дать людям взамен христианства нечто подобное ему. И одно время обе цели были вполне достигнуты: люди не видели истинного значения христианства и слепо верили в выдуманную веру, в церковь, в папу, в догматы, таинства, искупление, мощи, иконы, библию и, довольствуясь этой идолопоклоннической, грубой верой, покорно подчинялись властвующим классам. Так это продолжалось долгое время, но с развитием просвещения выдуманная вера эта все слабее и слабее воспринималась людьми, и наконец наступило время, когда люди увидали всю бессодержательность и внутренние противоречия этой веры и стали все более и более освобождаться от нее. Освобождаясь же от церковной веры, люди освобождались и от христианства, которое так было искусно сплетено с церковной верой, что, освободившись от церковности, они невольно освобождались и от христианства в его истинном смысле. И сделалось то, что огромное большинство христианского мира, в особенности так называемые интеллигентные классы, освободившись от лжи церковной веры, остались в самом неестественном для человека положении: без всякой веры, без всякого объяснения смысла жизни и общего, вытекающего из понимания жизни, руководства поведения.
В таком положении находится огромное большинство всех достаточных классов христианского мира и в особенности в России. Большинство людей тех классов, которые, как революционеры, так и правительственные люди, хотят и думают руководить народом, ни во что не верят, не признают никакого иного понимания смысла жизни, кроме грубого, животного эгоизма
