Мнѣ, доживающему вѣроятно послѣдніе часы жизни, это легко, я не могу даже иначе какъ любить васъ, и тѣмъ больше любить, чѣмъ больше вы страдаете нелюбовью ко мнѣ. Сдѣлайте тоже, постарайтесь сдѣлать тоже. И если я ошибаюсь, вы, не мучая себя злыми чувствами, добрыми увѣщаніями сдѣлаете все, что можно и должно.
«Братія, будемъ любить другъ друга, потому что любовь отъ Бога; и всякій любящій рожденъ отъ Бога и знаетъ Бога. Кто не любитъ, тотъ не позналъ Бога, потому что Богъ есть любовь».
⟨Очень нескромно, но не могу не высказать того, что думалось и думается по случаю письма о появившейся книжечкѣ «Толстой о загробной жизни».⟩
⟨Удивительно. А это случается со всѣми людьми, взгляды которыхъ выше средняго и вмѣстѣ съ тѣмъ такихъ, которые пріобрѣли извѣстность.⟩
⟨Такъ это постоянно случается съ людьми пылкими, каковы, вѣроятно, тѣ корреспонденты, которые пишутъ мнѣ такія недобрыя письма.⟩
⟨Такъ что мой корреспондентъ очевидно считаетъ въ моей дѣятельности хорошимъ то, что я считаю величайшимъ заблужденіемъ, отрицаніе Бога и жизни безконечной, тотъ же, кто печатаетъ книжечку о загробной жизни и Богѣ, выставляетъ сущностью моихъ взглядовъ то, что я случайно, далеко не полно и не ясно высказывалъ въ своихъ разговорахъ, письмахъ и дневникахъ.⟩
Друзья мои, зная, что я не читаю журналовъ, указали мнѣ на статью, отзывъ Г-на Струве о моей статьѣ «Неизбѣжный переворотъ». А такъ какъ мысли, высказанныя мною въ этой статьѣ, кажутся мнѣ очень важными и нужными людямъ и выражаютъ то, чѣмъ я живу, жилъ чуть не полвѣка и буду жить до смерти, то я и прочиталъ отзывъ Г. Струве и, прочтя его, и удивился и, признаюсь, огорчился. Удивился я потому, что разсужденіе Г. Струве не можетъ не представиться явно несправедливымъ для всякаго, кто прочтетъ мою статью хотя бы и въ томъ урѣзанномъ видѣ, въ к[акомъ] она была напечатана въ «Р. В.» Огорчился же я потому, что желаніе, очевидно руководившее Г-омъ Струве и приведшее его къ такому странному и неосновательному выводу, было нехорошее, не доброе, имѣвшее очевидной цѣлью сбить съ толку тѣхъ немногихъ людей, на которыхъ моя статья могла бы произвести хоть отчасти желаемое мною впечатлѣніе.
― А что такое было Толстого въ «Р. В.»?
― «Безконечная перемѣна»[1] или что-то въ этомъ родѣ.
― Нѣтъ, это «Неизбѣжный переворотъ». Онъ тамъ опять все свою старую пѣсенку. Но ты прочти въ «Р. М.». Струве прямо носомъ ткнулъ его въ кричащее противорѣчіе.
― Вотъ какъ. А Дубровина то, кажется, заберутъ таки».
И молодой человѣкъ, который можетъ быть прочелъ, подумалъ бы, теперь спокоенъ и можетъ заняться политическими вопросами, соцiализмомъ, вообще наукой и не зачѣмъ читать всякія глупости, которыя пишетъ очевидно выжившій изъ ума старикъ, такъ какъ самъ Струве ясно и прямо показалъ ему, что то, о чемъ онъ думалъ полвѣка, явное, только ему одному по его умственной слабости невидимое противорѣчіе. Это огорчило меня. То же, что Г. Струве видитъ противорѣчіе тамъ, гдѣ никакъ невозможно найти его, и въ доказательство того, что противорѣчіе лѣзетъ въ глаза, говоритъ что-то такое,
- ↑ Зачеркнуто: Невозможная преграда.
