Но мне скажут, что государство немыслимо без войска, и что человек никогда не жил вне государства. Следовательно, армия, поддерживающая государство, необходима для жизни народов.
Хотя бы вопрос, могут или не могут народы существовать без государственной организации, сам по себе был неразрешим, предположим, что государство и войско, которое его поддерживает, необходимы для человеческой жизни.
Допустим, что для общего блага необходимо, чтобы каждый человек рабски подчинялся некоторым личностям, составляющим государство, отдавал им произведение своего труда и исполнял все их требования, вплоть до убийства всех тех, на кого они ему укажут.
Если мы и допустим все это, то все же в нашем христианском мире будет существовать важное затруднение, состоящее в том, как быть с христианской религией, которую открыто исповедуют все те, кто руководит войском и готовит его для войн.
Как бы ни извращали истинное христианское учение, как бы ни замалчивали его положений, невозможно заставить людей поверить, что религия, основанная на любви к ближнему, может допускать, что убийство необходимо и согласовано с учением любви к ближнему.
Поэтому правителям нет иного выбора, как — либо христианство, религия, либо государство со своим войском и убийствами.
Быть может, что христианская религия и религия вообще отжила и при выборе, который неизбежен, — государство со своим войском или христианская религия — люди нашего времени решат, что государство с войском настолько важнее исповедания христианства, что думать о христианстве бесполезно и что единственно необходимое — это сила государства и его войска.
Все это может быть, но если это так, то надо открыто это высказать. Следует сказать откровенно, что нужно забыть все, что говорит людям совесть, людская мудрость самых древних времен, что говорит бог тем, которые в него веруют, а верить и подчиняться тому, что им приказывают, до убийства включительно — Николаи, Вильгельмы, Генрихи, Фальеры и прочие. Надо откровенно так и сказать. Государство, войско, самый ужасный деспотизм, узаконенное убийство или христианство, т. е. равенство, братство и любовь.
Вот та дилемма, которую мы, собравшиеся здесь, чтобы бороться против войны, обязаны поставить перед людьми.
В этом наша сила, сила непреодолимая, так как на нашей стороне истина, добро, бог.
Нам нужно только ясно и точно выставить эту дилемму, которая смутно чувствуется всеми людьми, и выбор для каждого человека не вызовет сомнений.
Вчера въ 10-мъ часу вечера въ нашъ домъ ворвались два вооруженныхъ человѣка, называющіе себя Исправникомъ и Становымъ, и потребовали моего молодого друга и ⟨сотруд⟩ помощника въ моихъ работахъ Н. Н. Гусева. Я говорю: ворвались, потому что люди эти ⟨если бы не были тѣмъ, чѣмъ они есть⟩ ⟨не будь они⟩ никогда не рѣшились [бы] итти въ домъ къ людямъ, которые их не знаютъ и по всей вѣроятности не желаютъ знать, и ихъ бы не пустили въ домъ, если бы они не были тѣмъ, чѣмъ они есть, исполнители насилій, поддерживаемыхъ, какъ всякое насиліе, оружіемъ. Люди эти съ торжественнымъ, благоговѣйнымъ видомъ прочли такъ же, какъ люди читаютъ священныя книги, признаваемыя словомъ Бога, скверную лживую бумажонку, излагающую рѣшеніе ⟨очень глупаго и дурного⟩ жалкаго, заблудшаго, совершившаго и совершающаго безчисленное количество преступленій человѣка, называемаго М[инистромъ] В[нутреннихъ] Д[ѣлъ]. Въ бумажонкѣ сказано, что ⟨этотъ⟩ H. H. Гусевъ по рѣшенію этого жалкаго и нехорошаго человѣка, называемаго М. в. д., Гусевъ долженъ быть немедленно взятъ въ тюрьму и по этапу отправленъ въ почему-то избранный людьми Чердынскій уѣздъ, гдѣ онъ долженъ прожить почему-то именно 2 года. Причиной этого глупаго ⟨жестокаго⟩ насилія выставлялось то, что будто бы Гусевъ распространяетъ революціонныя книги, тогда какъ Гусевъ не распространялъ ⟨и не распространяетъ⟩ никакихъ революціонныхъ книгъ, а только по моей просьбѣ высылаетъ людямъ, обращавшимся ко мнѣ за моими книгами, тѣ книги, которыя я просилъ его выслать. ⟨Гусеву дано полчаса времени, чтобы собраться⟩ Черезъ полчаса Гусева увезли и теперь онъ сидитъ въ тюрьмѣ. A всѣ знаютъ, что такое съ своимъ переполненіемъ теперешнія тюрьмы. Совершенное надъ Гусевымъ глупое, жестокое и наглое насиліе особенно ⟨характерно для нашего неcчастнаго правительства⟩ поразительно, поразительно оно и по
