Началось съ призывомъ запасныхъ. Были такіе которые очевидно любовались сами на себя какъ на ⟨солдатъ⟩ знающихъ всѣ условія и пріемы военной службы и вытягивали руки по швамъ въ своихъ поддевкахъ и выкрикивали: слушаю ваше Превосходительство, ради стараться ваше благородіе и т. п. Были и ⟨явно⟩ не скрывающіе своего огорченія, просившіе отпуска или отсрочки безъ ⟨всякихъ⟩ достаточныхъ основаній.
Хотя Порхуновъ и сдѣлалъ видъ, что этотъ случай не нарушилъ его спокойствіе, онъ во все время своего пребыванія въ присутствіи и занятія дѣлами безпрестанно вспоминалъ лицо этого человѣка Кузьмина Егора и его дрожащіе мускулы лба и щеки.
Егоръ Кузьминъ на 21 году былъ взятъ въ солдаты, отслужилъ свои три года въ артиллеріи и вернулся домой къ отцу крестьянину средняго достатка. Какъ только онъ вернулся [женился] на дѣвушкѣ сосѣдней деревушки.
И вотъ возвратясь въ деревню къ той средѣ, гдѣ все было основано на вѣрованіяхъ и преданіяхъ, его тяготила эта среда.
Еще и въ батареѣ онъ встрѣтился съ револ[юціонерами] социалистами. Таковъ былъ батарейный писарь московскій мѣщанинъ. Но во время службы соц[іалъ] демокр[атія] не увлекла его. Увлекся онъ революціонными идеями въ деревнѣ, гдѣ сошелся съ пріѣзжавшими на праздникъ изъ Москвы ребятами.
Главное же подѣйствовали на него эти книги тѣмъ, что они говорили про то самое, что онъ теперь не только видѣлъ и понималъ, но боками своими чувствовалъ. И земельный и капиталистическій вопросъ не только теоретически, но прямо жизненно мучали его и не находили другого рѣшенія какъ революціонное.
— Мих. Вас. не ѣздите, я прошу васъ, сказала она. Милый Мих. В. не ѣздите туда ⟨въ этотъ ужасный городъ⟩. Я не для себя, я для васъ говорю это. Вѣдь я знаю, знаю, что вы ⟨съ этой ужасной революціей,⟩ съ своей готовностью отдать свою жизнь для другихъ погубите себя, не Ѣздите.
— Да развѣ отдать свою жизнь за другихъ значить погу...
— Знаю, знаю, но мнѣ страшно, мнѣ больно думать о васъ, что вы погибнете. И какъ!