отказать не столько для себя, сколько для него, и отказать нельзя.
Такъ съ этимъ неразрѣшеннымъ вопросомъ онъ пошелъ домой, разсуждая иногда вслухъ самъ съ собою. Ужъ и бѣлый снѣгъ не такъ радовалъ его. По пути нагналъ его мужичокъ изъ Никольскаго, той деревни, въ которой училъ Соловьевъ, на санкахъ, и, поздоровавшись, предложилъ подвезти. Петръ Федоровичъ сѣлъ, и они разговорились. Мужичокъ не безъ умысла предложилъ подвезти учителя. Мужикъ ѣздилъ къ Земскому по судебному дѣлу. Его сестру, вдову, старую женщину, въ сосѣднемъ селѣ, Земскій приговорилъ на три мѣсяца въ тюрьму зa то, что она просила господъ отсрочить оброкъ, а они не отсрочили, и Старшина пріѣхалъ къ вдовѣ, потребовалъ оброкъ. Сестра сказала:
— И рада бы отдать, да нечѣмъ, повремените, молъ, справлюсь отдамъ.
Старшина слушать не сталъ, давай сейчасъ.
— Да говорю, что нѣту.
— Нѣту, корову веди.
— Корову не поведу, у меня ребята, намъ безъ коровы нельзя.
— А я приказываю веди.
— Не поведу, говоритъ, сама. Если, говоритъ, ваша власть, ведите, а я не поведу.
— Такъ вотъ [за] эти самыя слова Земскій призвалъ, приговорилъ на высидку, а ей какъ дѣтей оставить? Такъ вотъ ѣздилъ просить за сестру. — Нельзя, говоритъ. Состоялся, значитъ, и крышка. — Нельзя ли, Петръ Федоровичъ, батюшка, похлопочите какъ.
Соловьевъ выслушалъ, еще ему грустнѣй стало.
— Надо, — говоритъ, — попытаться на Съѣздъ подать. Я напишу.
— Батюшка, отецъ родной.
Слѣзъ въ деревнѣ Соловьевъ съ саней, пошелъ домой къ себѣ. Сторожъ ему самоваръ поставилъ, только сѣлъ чай пить съ Федотомъ и закурилъ, какъ пришла баба отъ сосѣдей. Вся въ крови, избилъ ее мужъ за то, что холстовъ ему пропить не дала.
— Усовѣсти ты его, ради Христа, онъ, можетъ, тебя послушаетъ. Мнѣ и домой не велѣлъ приходить.
Пошелъ Петръ Федоровичъ. Баба за нимъ, а мужикъ въ дверяхъ стоить. — Началъ Петръ Федоровичъ говорить:
— Нехорошо ты, Парменъ, дѣлаешь, развѣ это можно?
Не далъ Парменъ ему и слова договорить.
— Ты свое дѣло помни, ребятъ учи, а какъ знаю, такъ и учу, кого мнѣ надо.
— Побойся ты Бога.
— Бога-то я боюсь, тебя не боюсь. Ступай себѣ своей дорогой, а то поди, какъ намесь, набузуйся пьянъ, тогда и учи самого
