выработали, а в признании того, что мы шли по ложной дороге и зашли в трясину, из которой надо выбраться, и что нам не заботиться надо о том, чтобы удержать то, что мы несем, а, напротив, смело побросать всё то, наименее нужное, что мы тащили на себе, чтобы только как-нибудь (хоть на четвереньках) выбраться до твердого берега.
Разумная и добрая жизнь ведь только в том и состоят, что человек или люди выбирают из многих всегда предстоящих им поступков или путей тот, который более разумен и добр. И христианскому человечеству в его теперешнем положении необходимо, для того чтобы жить разумной жизнью, выбрать одно из двух: или продолжение того пути, при котором существующая цивилизация дает наибольшее благо немногим, удерживая в нужде и рабстве многих, или сейчас, не откладывая это в далекое будущее, отказаться от части или хоть от всех тех благ, которые выработала эта цивилизация для немногих, если только эти блага мешают освобождению большинства людей от их нужды и рабства.
То, что люди нашего времени толкуют о каких-то отдельных свободах: свободе слова, печати, совести, свободе таких, а не иных выборов, свободе сходок, союзов, труда и многих других, — очевидно показывает, что такие люди, как теперь наши русские революционеры, имеют очень превратное понятие или вовсе не имеют понятия о свободе вообще, о той простой, понятной всем свободе, которая состоит в том, что над человеком нет такой власти, которая требует от него поступков, противных его желаниям и выгодам.
В этом непонимании того, что есть свобода, и вытекающем из этого непонимания представлении о том, что разрешение какими-то людьми другим людям некоторых поступков есть свобода, заключается большое и чрезвычайно вредное заблуждение. Заблуждение состоит в том, что людям нашего времени кажется, что рабская покорность насилию, в которой они находятся перед правительством, и есть естественное положение, а что разрешение правительственной властью
