пасьянс — признак, что усиленно работает мысль и не уясняется то, что нужно».[1]
9 августа Толстой записал в «Настольном календаре»: «Почти не работал. Решил не печатать»,[2] имея в виду «Хаджи-Мурата».
Несмотря на решение «не печатать», 10 августа 1902 г. Толстой принялся за работу с удвоенной энергией. Работа пошла настолько удачно, что он впервые после большого перерыва с удовлетворением отметил в «Настольном календаре»: «Писал порядочно».[3]
Написанная 7 августа 1902 г. вступительная часть о прошлом Хаджи-Мурата расширяется. Она начинается словами: «Героем этой повести был один из наибов (генерал-губернаторов) Шамиля...», переделывается семь раз и становится I главой произведения. Главой II стала сцена в секрете, главой III — въезд Хаджи-Мурата в аул. Затем производится перестановка. Сцена въезда в аул делается главой II, а в секрете — главой III. Затем I вступительная глава — о прошлом Хаджи-Мурата, как ни трудно она далась Толстому, совсем выкидывается. Толстой отказался после многочисленных попыток дать общую характеристику Хаджи-Мурата посредством рассказа о прошлой жизни героя. Главою I окончательно становится въезд Хаджи-Мурата в аул. Эта завязка, наконец, удовлетворила Толстого.
Для главы I Толстой широко использовал горский фольклор из «Сборника сведений о кавказских горцах». Так, Хаджи-Мурат спрашивает старика-чеченца: «Что нового?»; старик отвечает: «Хорошего нового ничего нет... Только и нового, что все зайцы совещаются, как им орлов прогнать...» Это измененная горская поговорка: «Каждую ночь зайцы совещаются о том, как им прогнать орлов. К рассвету разбегаются, еще не решив дела».[4]
Старик говорит: «На прошлой неделе русские собаки у Мичицких сено сожгли, раздерись их лицо...» Это видоизмененное горское проклятие: «Сдерись твое лицо».[5]
Прерывая словоохотливого Бату, Хаджи-Мурат говорит: «Веревка хороша длинная, а речь короткая». Это видоизмененная горская поговорка: «Хорошо слово короткое, а веревка длинная».[6]
В конце главы I Хаджи-Мурат благодарит кунака: «Да получишь ты радость и жизнь». Это переделанное горское приветствие: «Да дадутся тебе сердечная радость и жизнь».[7]
Толстой приводит «обычное» горское приветствие «селям-алейкум» с ответным «алейкум-селям», а также другие, употреблявшиеся редко, обычно при дружелюбном отношении к человеку: жена Садо говорит Хаджи-Мурату: «Приход твой к счастью». По горским обычаям, так могла бы сказать только женщина. Хаджи-Мурат ей отвечает: «Сыновья твои чтобы живы были».
В уста матери в редакции четвертой вложены слова, обращенные к Хаджи-Мурату — ребенку: «Это свет глаз моих... Это звезда, жемчужина
- ↑ «Дневники С. А. Толстой», III, стр. 200.
- ↑ T. 54, стр. 310.
- ↑ Там же, стр. 311.
- ↑ «Сборник», вып. I, отд. IV, стр. 12.
- ↑ Там же, стр. 14.
- ↑ Там же, стр. 7.
- ↑ Там же, стр. 6.