Хаджи-Мурат отказался от чурека и сыра. Ему только хотелось пить, и он, взяв кумган и черкеску, побежал быстрыми босыми, засученными по колено, ногами вниз с площади поля по вьющейся тропинке к шумящему внизу по камням ручью.[2]
В ущелье у ручья была еще тень. Хаджи-Мурат подбежал к ручью, зачерпнул воды, напился и потом, засучив выше локтя рукава, начал мыть сухие, мускулистые ноги выше лодыжек и загорелые руки выше локтя. Омыв лицо и руки, он постелил черкеску и, став на нее прямо и близко одна к одной чистыми ногами, лицом на восток, он на коленях стал молиться.
В середине молитвы он из за шума воды услыхал топот и визг подков лошади, очевидно с седоком, подвигавшейся по ущелью. Он услыхал даже, как седок остановился недалеко от него и как седок ударил плетью о стремя, но он не оглянулся, не окончив молитву.
Всадник был нукер ханьши Паху-Бике, управлявшей ханством. Это был молодец, служивший у ханьши. Он был одет джигитом в оружии: на нем, кроме кинжала, была шашка, два пистолета и винтовка в чехле за плечами. Под ним был хороший гнедой мерин. Хаджи-Мурат знал его.
— Селям алейкум, — сказал приезжий.
— Алейкум селям, — отвечал Хаджи-Мурат.
— За тобой приехал,[3] с Умма-ханом едет к Гамзату,[4] велела тебе приехать.
Это было давно, семьдесят лет тому назад,[5] когда только начиналась война[6] русских с кавказскими горцами. В те времена одна малая часть горцев покорилась русским, другая жила в горах свободно, не признавая ничьей власти, и третья часть то притворно покорялась русским, когда не могла бороться с ними, то опять возмущалась и воевала с ними. Таковы были в те времена все народы Дагестана. Дагестан это гористая страна между[7] высокими горами и Каспийским морем.
- ↑ Зачеркнуто: достала ее ловящему ребенку
- ↑ Зач.: До ручья в ущелье было вниз шагов сто. Хаджи-Мурат сбежал их.
- ↑ Зач.: Ханьша велела сейчас ехать с сыном
- ↑ Зач.: Собирают
- ↑ Зач.: тогда
- ↑ Зач.: на Кавказе
- ↑ Зач.: двумя большими
