Ах, мама. Не говорите этого. Ведь этого нет.
Напротив. Пускай твой Федя видит, что есть люди, мизинца к[оторых] он не стоит, к[оторые] могли бы оценить.
Вы ведь знаете, что для меня никого не существует, кроме моего мужа.
Вот это-то и жалко. Если бы он видел, что может тебя потерять, было бы другое. Ох, если бы я была на твоем месте, давно бы уже я бросила эту тряпку. Что он за муж? Каренин, вот это человек — нравственный, чистый, твердый. Раз полюбил и навсегда...
Как вам не жалко меня. Мне и так тяжело. А вы говорите мне всё, что только можно сказать мне самого тяжелого.
Я говорю, что есть, что ты сама чувствуешь.
Мама, это безжалостно. Это гадко. Зачем вы меня мучаете. Я всё могу перенести, только не это. Зачем?
Зачем я приехала к тебе, зачем живу с тобой? Что же, прогони меня, живи с своим негодяем-мужем.
Он не негодяй, а самый лучший человек, к[оторого] я люблю больше всех в мире. Оставьте, оставьте меня. (Уходит в слезах.)
Вот это хорошо! Я же виновата. Измучить меня, и я же виновата, за то, что люблю ее и не могу видеть ее страданий.
Да зачем вы говорите Лизе про Каренина и про его чувства. Это самое больное место.
Отчего больное? Оттого, что он любит ее?
