чтобы тебе делали, но с нею случилось то же, что и с этой позднейшей заповедью. Она не была прямо отвергнута людьми, но так же, как и позднейшая заповедь взаимности, затеряна среди других правил и постановлений, признанных одинаково или еще более важными, чем закон о ненарушимости жизни человеческой. Если бы эта заповедь была одна, и Моисей, по преданию, принес бы на скрижалях, как единый закон бога, только два слова «не убий», люди должны бы были признать ничем не заменимую обязательность исполнения этого закона. А признай только люди этот закон главным и единственным законом бога и строго исполняй его, хоть так же строго, как некоторые исполняют теперь празднование субботы, почитание икон, причащение, неядение свинины и т. п., то изменилась бы вся жизнь человеческая, не были бы возможны ни войны, ни рабство, ни отнятие земли богатыми от бедных, ни обладание произведениями труда многих, потому что всё это держится только на возможности или на угрозе убийства.
Так бы было, если бы закон «не убий» был признан единственным законом бога. Когда же, наравне с этим законом, были признаны столь же важными заповеди о дне субботнем, о непроизнесении имени бога и другие, то естественно возникли и еще новые постановления жрецов, признанные также одинаково важными, и единый величайший закон бога: «не убий», который изменял всю жизнь людей, потонул среди них и стал не только не всегда обязательным, но найдены были случаи, когда можно было поступать совершенно противно ему, так что закон этот и до сего дня не получил свойственного ему значения.
То же самое случилось и с законом о том, чтобы поступать с другими так же, как хочешь, чтобы поступали с тобой.
Так что главное зло, от которого страдают люди, уже давно не в том, что они не знают истинного закона бога, а в том, что люди, которым невыгодно знание всеми и исполнение истинного закона, будучи не в силах уничтожить или опровергнуть его, придумывают «постановление на постановление, правило на правило», как говорит Исайя, и выдают их за столь же или еще более обязательные законы, чем истинные законы бога. И потому единственное, что нужно теперь для избавления людей от их страданий, это то, чтобы они освободились от всех богословских, государственных и научных рассуждений, выдаваемых за обязательные законы жизни, и, освободившись, естественно
