нравилась ему.⟩[1] Какъ ни считалъ Нехлюдовъ себя недостойнымъ такого возвышеннаго поэтическаго существа, какимъ представлялась ему Алина, въ послѣднее время, въ самое послѣднее, онъ начиналъ вѣрить, что она можетъ быть не отказала бы ему, если бы онъ и рѣшился сдѣлать предложеніе. А жениться ему хотѣлось. Холостая жизнь съ своей диллемой вѣчной борьбы или паденія становилась ему слишкомъ мучительна. Кромѣ того, она просто всѣмъ своимъ таинственнымъ для него дѣвичьимъ изяществомъ плѣняла его, и онъ самъ не зналъ, какъ сказать: влюбленъ или не влюбленъ онъ въ нее. Когда онъ долго не видалъ ее, онъ могъ забывать ее, но когда онъ видѣлъ ее часто, какъ это было послѣднее время, она безпрестанно была въ его мысляхъ. Онъ видѣлъ ея улыбку, слышалъ звукъ ея голоса, видѣлъ всю ея изящную фигуру, именно всю фигуру, никакъ не отдельныя матеріальныя части ея фигуры, — видѣлъ ее, какъ она, послѣ того какъ играла для него любимыя его вещи, вставала отъ фортепьяно, взволнованная, раскраснѣвшаяся и смотрѣла ему въ глаза. Ему было какъ то особенно свѣтло, радостно и хорошо съ нею. Теперь онъ сидѣлъ въ комнатѣ присяжныхъ, думая о ней, о томъ, какъ онъ сдѣлаетъ ей предложеніе, если сдѣлаетъ его. Какъ, въ какихъ словахъ? И какъ она приметъ? Удивится? Оскорбится? И онъ видѣлъ ее передъ собой и слышалъ ея голосъ. «Нѣтъ, не надо думать, — подумалъ онъ. — Изъ думъ этихъ ничего не выйдетъ. Это само сдѣлается, если это должно сдѣлаться. Лучше посмотрю, что тутъ дѣлается». И онъ вышелъ въ коридоръ и сталъ прохаживаться. Движеніе по коридору все усиливалось и усиливалось. Сторожа то быстро ходили, то, несмотря на старость, рысью даже бѣгали взадъ и впередъ съ какими то бумагами. Приставы, адвокаты и судейскіе проходили то туда, то сюда. Нехлюдовъ былъ въ томъ особенномъ, наблюдательномъ настроеніи, въ которомъ онъ бывалъ во время службы въ церкви. Мыслей не было никакихъ, но особенно ярко отпечатывались всякія подробности всего того, что происходило передъ нимъ. Вотъ дама сидитъ въ шляпѣ съ желтымъ цвѣткомъ на диванчикѣ и, очевидно спрашивая совѣта адвоката, говоритъ неумолкаемо и не можетъ удержаться, и адвокатъ тщетно ждетъ перерыва ея рѣчи, чтобы высказать уже давно готовый отвѣтъ; вотъ сторожъ, очевидно бѣгавшій покурить, строго останавливаетъ молодаго человѣка, желавшаго проникнуть въ запрещенное мѣсто; вотъ жирный судья съ расплывшимся жиромъ, поросшій курчавыми сѣдыми волосами на затылкѣ, съ вывернутыми ногами, съ портфелемъ въ старомъ фракѣ, очевидно, состарѣлся уже въ этихъ коридорахъ и залахъ. Вотъ знаменитый адвокатъ въ дорогомъ фракѣ, точно актеръ передъ выходомъ
- ↑ Взятое здесь в ломаные скобки отчеркнуто сбоку чертой с пометкой: пр[опустить].
