устройство, а для того есть только средство: терроръ, т. е. убійство самыхъ вредныхъ правительственныхъ лицъ. Хотя нѣкоторые и не согласились съ тѣмъ, что разрушеніе существующаго порядка можетъ быть достигнуто убійствами, какъ 1-ое Марта, всѣ, кромѣ одной Марьи Павловны и Вильгельмсона, отрицавшихъ всякое убійство, признавали убійство шефовъ жандармовъ, царей, генераловъ, губернаторовъ необходимымъ и законнымъ, точно также, какъ признавалось правительственными лицами необходимымъ и законнымъ не только убійство на войнѣ, но и убійство — повѣшеніе, разстрѣляніе — всѣхъ враговъ правительства. Всѣ эти люди находились въ открытой постоянной войнѣ съ правительствомъ, и не изъ мести, хотя, послѣ ужасныхъ жестокостей, производимыхъ надъ ними, въ нихъ могло бы возникнуть чувство мести, но только потому, что, если они убивали, то они дѣлали необходимое дѣло, выкупаемое страшной опасностью, которой подвергался дѣлающій, и потому дѣло хорошее, достойное восхваленія и уваженія установившимся среди нихъ общественнымъ мнѣніемъ, въ которомъ жестокость убійства совершенно была скрыта и незамѣтна, какъ она была скрыта и незамѣтна для солдатъ на войнѣ, только гораздо болѣе скрыта, потому что мотивы были выше — благо народа, рискъ былъ больше, и лица, подлежащiя убійству, были навѣрное дурные и дѣлали дурное уже по тому мѣсту, которое они занимали.
Такъ что въ общемъ это были нетолько не кровожадные, но, напротивъ, очень кроткіе люди. Всѣ они были движимы не только не желаніемъ зла кому бы то ни было, но только однимъ желаніемъ служенія народу и сознаніемъ несправедливости, жестокости правительства къ этому угнетенному народу. Главный мотивъ былъ желаніе перейти на сторону страдающихъ, помогать имъ и, если нельзя, то по крайней мѣрѣ страдать вмѣстѣ съ ними. Это былъ главный мотивъ и Марьи Павловны, и Набатова, и Семенова, и Нехлюдовъ не могъ не сочувствовать имъ, особенно съ тѣхъ поръ, какъ онъ узналъ весь тотъ ужасъ зла, которое совершилось на его глазахъ надъ арестантами, и узналъ внутреннюю жизнь этихъ людей, политическихъ, и все то море страданій, которое пережили они, ихъ погибшіе друзья, ихъ жены, братья, сестры, матери. По тѣмъ политическимъ, которыхъ и про которыхъ онъ узналъ въ этомъ путешествии, онъ понялъ теперь, почему такъ старательно препятствуютъ общенію людей съ воли съ политическими. Нехлюдовъ убѣдился, что это были несомнѣнно лучшіе люди, какъ бы нарочно отбираемые еще со скамей учебныхъ и потомъ на первыхъ шагахъ общественной дѣятельности и отчасти уничтожаемые, отчасти развращаемые, хотя и иначе, чѣмъ уголовные, но развращаемые, загубляемые неволей. Зачѣмъ это? Зачѣмъ отбирают лучшихъ людей и губятъ и оставляютъ худшихъ? Зачѣмъ?
