совершаетъ онъ для одобренія отъ другихъ людей.[1] Человѣкъ трудящійся и свободный мало заботится о мнѣніи другихъ людей, человѣкъ же праздный, принужденный жить въ однихъ [и] тѣхъ же условіяхъ, съ одними и тѣми же людьми, напротивъ, весь интересъ свой направляетъ на пріобрѣтеніе одобренія другихъ людей, потому что у него отняты всѣ другіе мотивы дѣятельности, и остается только этотъ. Такъ это происходитъ въ средѣ великосвѣтской, въ средѣ корпорацій студенчества, военныхъ,[2] художниковъ, гдѣ тщеславіе развивается до высшей степени и одно, вместѣ съ животными похотями, служитъ источникомъ всѣхъ поступковъ.
Такъ это въ высшей степени происходило и въ средѣ арестантовъ, праздныхъ и лишенныхъ свободы. Поэтому то и происходило то кажущееся сначала страннымъ явленіе, что люди эти, живущіе въ тюрьмѣ, гордились своими преступленіями. Имъ надо было хвалиться и гордиться чѣмъ нибудь передъ людьми. Съ другими людьми, кромѣ какъ съ такими же заключенными, какъ они, у нихъ не было сношеній.[3] Для того же, чтобы похвастаться и получить одобреніе сотоварищей, нужно было совершать такіе поступки, которые считались хорошими въ этой средѣ. Хорошими же считались въ этой средѣ поступки, поддерживающіе войну, непрестанно ведомую этими людьми противъ своихъ враговъ, тѣхъ, которые держутъ ихъ въ тюрьмахъ, перегоняютъ изъ острога въ острогъ, заковываютъ въ кандалы, водятъ въ позорной одеждѣ, брѣютъ головы.
При томъ[4] насиліи, которому они подвергались, арестанты считали съ своей стороны не только законными, но похвальными всякіе обманы и насилія. Они знаютъ, что начальники обираютъ деньги, принадлежащіе имъ, отнимаютъ пожертвованное, заставляютъ на себя работать, крадутъ на одеждѣ, на пищѣ, на дровахъ, на лекарствахъ, моря ссылаемыхъ холодомъ, дурной пищей, непосильной работой. Они все это знаютъ и считаютъ, что такъ и должно быть, и потому считаютъ, что имъ должно, по мѣрѣ силъ поступать также. Особенно же жестоки они бываютъ потому, что они постоянно находятся въ опасности жизни. А въ такомъ положеніи люди неизбѣжно совершаютъ жестокіе поступки. Человѣкъ самый нравственный и деликатный, когда горитъ или тонетъ, наступитъ на горло другому. Арестантъ же всякій почти всегда на краю смерти. И потому
- ↑ Зачеркнуто: Земледѣлецъ, ремесленникъ, мыслитель, воспитатель
- ↑ Зач.: такъ это всегда бываетъ въ тѣсномъ кругу
- ↑ Зач.: И потому они гордились и хвалились передъ своими сотоварищами. А передъ сотоварищами они могли гордиться и хвалиться только тѣмъ своимъ поступкомъ, который привелъ ихъ въ острогъ, и тѣми чувственными наслажденіями, которыя они могли себѣ доставлять въ острогѣ: виномъ, игрой. Другаго занятія у нихъ не было и не могло быть, какъ обманъ начальства и властвованія надъ сотоварищами, и чувственныхъ наслажденій, какія были доступны въ острогѣ. И они хвалились этимъ.
- ↑ Зач.: обманѣ и
