— Воистинѣ, — отвѣчала Матрена Павловна, обтирая ротъ платочкомъ. — Чтожъ, все кончили?
Минутку онъ поколебался; потомъ самъ вспыхнулъ и въ туже минуту приблизился къ Катюшѣ.
— Христосъ воскресъ, Катюша? — сказалъ онъ.
— Воистинѣ воскресъ, — сказала она и, вытянувъ шею, подвинулась къ нему, блестя своими, какъ мокрая смородина, блестящими черными глазами.
Они поцѣловались два раза, и она какъ будто не хотѣла больше.
— Чтожъ? — сказалъ онъ.
Она вспыхнула и поцѣловала 3-й разъ.
— Вы не пойдете къ священнику? — спросилъ Валерьянъ.
— Нѣтъ, мы здѣсъ, Валерьянъ Николаевичъ, посидимъ, — сказала она, тяжело, радостно вздыхая и глядя ему прямо, прямо въ глаза своими кроткими дѣвственными, любящими глазами.
Бываетъ въ сношеніяхъ съ любимымъ человѣкомъ одна минута, одно положеніе, въ которомъ особенно и лучше и дороже всего представляется этотъ человѣкъ. Такой минутой была эта для Валерьяна. Когда онъ вспоминалъ Катюшу, то изъ всѣхъ положеній, въ которыхъ онъ видѣлъ ее, эта минута застилала всѣ другія. Черная гладкая головка, бѣлое платье съ складками, такъ дѣвственно охватывающее ея стройный станъ, и эти нѣжные глаза, и этотъ румянецъ, и на всемъ ея существѣ двѣ главныя черты — чистоты, дѣвственности и любви не только къ нему, но любви ко всѣмъ, къ людямъ, — любовь благоволенія.
Валерьянъ отстоялъ и позднюю обѣдню и вернулся домой, какъ поѣхалъ, одинъ верхомъ.
Въ этотъ день вечеромъ Валерьянъ встрѣтилъ Катюшу въ коридорѣ и остановилъ ее. Она засмѣялась и хотѣла убѣжать, но онъ обнялъ ее и протянулъ къ ней губы. Она, не дожидаясь его, сама поцѣловала его и убѣжала[1]. Въ этотъ день рано легли спать, и Валерьянъ больше не видалъ Катюшу.
На другой день[2] случилось, что къ тетушкамъ пріѣхали гости, которыхъ надо было помѣстить въ комнату, занятую Валерьяномъ, и Катюша пошла убирать эту комнату. Валерьянъ взошелъ въ комнату, когда она была одна въ ней. Они улыбнулись другъ другу. Онъ подошелъ къ ней и почувствовалъ, что надо дѣлать что то. Дѣлать надо было то, чтобы обнять ее. И онъ обнялъ ее; губы ихъ слились въ поцѣлуй. «Но потомъ что?» спрашивалъ онъ себя. Еще что то надо дѣлать. И онъ сталъ дѣлать, сталъ прижимать ее къ себѣ. И новое, страшно
- ↑ Зачеркнуто: Все это было ничего. Но
- ↑ Зач.: онъ встрѣтилъ ее опять въ коридорѣ, и новое чувство, низкое чувство похоти къ ней
