напротивъ, онъ чувствовалъ, какъ все увеличивались въ его душѣ жалость и любовь къ ней. Онъ зналъ, что въ ней есть искра Божья и что она можетъ разгорѣться, и зналъ то, что онъ, именно онъ можетъ разжечь ее и что для того, чтобы разжечь ее, ему надо было разжечь ее въ себѣ. И онъ[1] невольно дѣлалъ это и чувствовалъ, что къ нему возвратилось теперь то настроеніе, въ которомъ онъ былъ 14 лѣтъ тому назадъ у тетушекъ, но только гораздо сильнѣе и серьезнѣе.
На другой день Нехлюдовъ починилъ зубъ и купилъ все, что она поручила ему, и опять пріѣхалъ для свиданія въ конторѣ.[2] Но, какъ ему и сказали, его не пустили, и онъ передалъ все смотрителю для передачи ей. Свидѣлся онъ съ нею уже на другой день, въ четвергъ, въ день свиданій.
Такъ видался онъ съ ней впродолженіи 2-хъ недѣль почти черезъ день: одинъ разъ въ общей, черезъ рѣшотку, другой разъ въ конторѣ.
Всякій разъ онъ ѣхалъ въ тюрьму съ мыслью о томъ, что онъ будетъ и какъ будетъ говорить съ ней. Главное, о чемъ онъ хотѣлъ говорить съ нею, было то, что его намѣреніе связать съ нею жизнь неизмѣнно и что онъ проситъ ее не отчаиваться, a дѣлать усилія надъ собой оставить дурныя привычки табаку, вина, праздности, а читать, учиться даже и работать. Но всякій разъ онъ уѣзжалъ недовольный собой тѣмъ, что онъ не сказалъ того, что хотѣлъ, или сказалъ не такъ, какъ хотѣлъ.
Мѣшало ему то, что ему совѣстно было передъ ней быть учителемъ,[3] и то, что она тотчасъ же замирала, какъ только замѣчала, что дѣло идетъ объ ея душевной жизни. Точно также замирала она, когда рѣчь заходила о прошедшемъ. Говорила она охотно только объ интересахъ обитателей тюрьмы.
Пересыльная Московская тюрьма — цѣлый міръ. Въ ней бываетъ до 3000 человѣкъ, и въ эту весну было больше этого. Это цѣлый городокъ, связанный единствомъ страданія. И все, что происходитъ въ этомъ міркѣ, дѣлается извѣстнымъ всѣмъ живущимъ въ немъ и составляетъ интересъ жизни. То приходила новая партия, и разсказывали о новыхъ лицахъ, то отправлялась,
- ↑ Зачеркнуто: вспоминалъ теперь, чтò она сказала ему и хорошо ли, такъ ли, какъ должно, онъ говорилъ ей. «Нѣтъ, не хорошо, не то, не такъ надо было говорить, — думалъ онъ. — Но если не теперь, то послѣ. Не можетъ же быть, чтобы она не поняла меня. Вѣдь она живой человѣкъ. И ничего не хочу себѣ, ничего, кромѣ того, чтобы дѣлать что должно.
- ↑ Зач.: Она была очень рада и очень оживилась и стала тотчасъ же разсказывать про вновь приведенныхъ въ ихъ камеру двухъ женщинъ, изъ которыхъ одна было захотѣла важничать, но ее тотчасъ же осадили. Чуть было не побили ее, да, спасибо, она угостила. — А ты обѣщала мнѣ не пить, — сказалъ Нехлюдовъ. — Да чтожъ, я немножко, — сказала она.
- ↑ Зач.: но онъ дѣлалъ надъ собой усилія и дѣлалъ это. Для того же чтобы имѣть право говорить ей о томъ, чтобы она бросила свои дурныя привычки, онъ бросалъ свои и очень скоро самъ пересталъ пить и курить. Но ему рѣдко удавалось говорить ей то, что онъ хотѣлъ.
