40-летняя женщина, просто, но со вкусом одетая». Конец: «это не пройдет. Конец 1 действия».
Извлекается вариант № 10, с исправлением ошибок переписчицы порук. № 3.
6. Автограф и копии рукою T. Л. Сухотиной, переложенные из предыдущей рукописи. Четвертая редакция первого действия без даты, с заглавием: «Свет и во тьме светит», исправленным Толстым на: «И свет во тьме светит». 15 лл. 4° и 4 отрезка. Из них 14 лл. 4° заполнены авторским текстом с обеих сторон. Против слов Николая Ивановича: «Ведь это ужасно подумать. Учим теперь, в конце 19 столетия» и т. д. (страница 132, строка 6) в рукописи на полях сделано рукою С. А. Толстой примечание: «19-го столетия, значит, писано до 1900-го года».
Данная рукопись Толстым была написана в общей тетради и являлась. в отношении нумерации (лл. 50—68) продолжением рук. № 2. Начало: «И свет во тьме светит. Драма в 5 действиях. Действие 1. Сцена представляет крытую террасу». Конец: «я буду у себя (уходит)».
7. Копия предыдущей рукописи рукою T. Л. Сухотиной и А. П. Иванова, с небольшими исправлениями автора. Рукопись без даты, с неправильно переписанным заглавием драмы, с пропусками и ошибками; заключена в обложку с надписью рукою М. Л. Оболенской: «Свет и во тьме светит. Драма в 5-ти действиях. (Последняя версия)». 50 лл. 4°, исписанных с одной стороны. Начало: «[И] свет во тьме светит. Драма в 5-ти действиях. Действие 1. Сцена представляет». Конец: «я буду у себя (уходит)».
Речь Николая II перед земскими представителями 17 января 1895 г. произвела на Толстого резко отрицательное впечатление, что явствует из его записи в Дневнике 29 января этого года: «Событие важное, которое, боюсь, для меня не останется без последствий, это дерзкая речь государя» (т. 53, стр. 4).
Толстой, живший зиму 1894-95 г. в Москве, проявлял большой интерес к происходившим событиям в связи с речью царя. Так, 19 января 1895 г. в дневнике С. А. Толстой записано, что у Толстого редактор «Русской мысли» В. А. Гольцев «читает тверской адрес и поданную новому государю петицию» («Дневники С. А. Толстой. 1891—1897», М. 1929, стр. 102); а 26 января: «Теперь второй час ночи. Левочка ушел на какое-то заседание, собранное кн. Дмитрием Шаховским, не знаю по поводу чего» (там же, стр. 103).
Толстой был на собрании, созванном по инициативе Д. И. Шаховского и состоявшем из представителей московской либеральной интеллигенции, где Толстого просили выступить в заграничной прессе от имени русской интеллигенции с протестом по поводу речи Николая II. Толстой, хотя и не отказывался исполнить просьбу собрания, «говорил, что его выступление не будет иметь желаемого эффекта, потому что протест с его стороны будет связан с той анархической позицией, которую ему приписывают, поэтому его голос не может получить значения протеста широких общественных кругов» (Д. И. Шаховской, «Толстой и русское освободительное движение» — «Минувшие годы» 1908, сентябрь, стр. 316).
29 января он записал в Дневнике: «Были на собрании Шаховского. Напрасно были. Всё глупо и очевидно, что организация только парализует силы частных людей» (т. 53, стр. 4).
Однако событие 17 января глубоко затронуло Толстого. 12 марта он сообщал Д. А. Хилкову: «Недавно я совсем было хотел написать письмо Николаю по случаю его речи земствам, но почувствовал, что руководило мною не доброе чувство, а, с одной стороны, раздражение, а, с другой, желание вызвать на гонение и оставил.... Может быть, так и не нужно, а может быть, придет случай и время, когда потребуется» (т. 68).
