Страница:L. N. Tolstoy. All in 90 volumes. Volume 31.pdf/241

Эта страница не была вычитана

Все вместе

Люба (хохочет). Было, было, было.

Степа.[1] Что за манера кричать. Надо разобрать, постойте.

Ваня. В черте, к черте. К чертям.

Лизанька. Нет, ни за что.

Люба. Мама, тетя Анночка, будьте судьей. Мы начинали и играли.

Ваня. Нет, постой. Я скажу (хватает горсть земляники и набивает себе рот. Мать защищает). Ну, пожалуй, говори ты.

Лиза[нька]. Просто мы выиграли две, и надо было...

Митрофан [Ермилыч]. Позвольте мне сказать. Совсем всё не так.

Люба. Ну, говорите (тоже ест землянику). — (Слышен звук экипажа и бубенчиков). Приехали..

Люба, Ваня бросают ракеты. Ваня перепрыгивает через перилы и бегут за угол дома. Степа закуривает папиросу.

Митрофан [Ермилыч]. Это просто недобросовестно. Любовь Николаевна всегда так. Они видели, что они проигрывают.

Степа. Я знаю только то, что я больше с вами не буду играть. Мама! (обращается к матери) что это вы говорили с тетей про папа?[2]

Марья Ивановна. А всё то же. Его душевное состояние.

Степа. Да какое же душевное состояние? По-моему, это какое-то сумашествие.

Марья Ивановна. Ты знаешь, что я не согласна с ним, но тебе все-таки нельзя и не должно судить отца.

Степа. Я все-таки не могу, не могу не видеть его заблуждений. Какое-то сантиментальное ребячество.

Марья Ивановна (встает). Все-таки не тебе это говорить. Да и некогда. Надо пойти встретить. (Уходит.)

(На сцене остаются Анна Ивановна, Степа и Лизанька с Митрофаном Ерм[илычем].)

Анна Ивановна. Да что же, я не пойму, сделалось с твоим папа?

Степа. А то, что, вырастив, воспитав нас так, как он нас воспитал, он вдруг решил, что состояние не нужно, что продолжать мне и брату свое образование не нужно и что всё надо бросить, потому что он как-то по-своему толкует евангелие.

Анна Ивановна. Да разве он это говорит?

  1. Зачеркнуто: Полноте
  2. Зач.: Неужели всё это продолжается?
220