[Жандармский офицер.] Ну, я думаю, я могу кончить. Я признаю вас не опасным и не подлежащим нашему ведомству. Желаю вам скорого освобождения. Мое почтенье. (Жмет руку.)
Борис. Одно мне хочется сказать вам. Простите меня, но я не могу не сказать: зачем вы избрали это дело дурное, злое? Я бы советовал вам оставить его.
Жандармский [офицер] (улыбаясь). Благодарю вас за совет. На это есть причины. Мое почтение. Батюшка, уступаю вам место. (Уходит с писарем.)
Священник. И как же вы так огорчаете начальство, не хотите исполнить долг христианина, послужить царю и отечеству.
Борис (улыбаясь). Я именно хочу исполнить долг христианина, оттого и не хочу быть воином.
Священник. Отчего же не желаете? Сказано: «положить жизнь за други своя», то истинный христианин...
Борис. Да, положить жизнь, но не чужую взять. Я самое это и хочу, положить жизнь.
Священник. Не так вы, молодой человек, судите. А Иоанн Креститель сказал воинам...
Борис (улыбаясь). Это доказывает только то, что и тогда солдаты грабили, и он им не велел.
Священник. Ну, а почему же вы не хотите присягать?
Борис. Вы знаете, в евангелии запрещено.
Священник. Нисколько. А как же, когда Пилат сказал: «заклинаю тебя богом живым, ты ли Христос?», господь Иисус Христос провозгласил: «я самый». Значит, клятва не запрещена.
Борис. Неужели вам не совестно? Вы старый человек...
Священник. Не упорствуйте, советую вам. Нам не переделать мир. А вот примете присягу и покойно будет. А уж что грех, что не грех, предоставьте знать церкви.
Борис. Вам? И неужели вам не страшно. Столько греха брать на себя?
Священник. Какой же грех? Как я воспитан в твердой вере и как прожил 30 лет, священствуя, не может быть на мне греха.
Борис. На ком же грех, что вы обманываете стольких людей. Ведь что у них в головах? (Показывает на часового.)
Священник. Этого мы с вами, молодой человек, не рассудим. А нам подобает послушание старшим.
