[Народ] голоден, потому что мы слишком сыты.
Нам, русским, это должно быть особенно понятно. Могут не видеть этого промышленные, торговые народы, кормящиеся колониями, как англичане. Благосостояние богатых классов таких народов не находится в прямой зависимости от положения их рабочих. Но наша связь с народом так непосредственна, так очевидна, что наше богатство обусловливается его бедностью или его бедность нашим богатством, что нам нельзя не видеть, отчего он беден и голоден.
Всё дело в распределении. Если есть бедный, то всегда только потому, что распределение, производимое законами о приобретении собственности, труде и отношениях сословий, неправильно; и потому, чтобы исправить это неправильное распределение, надо устроить иное. Взять же у богатых и бросить это в сторону бедных не значит сделать новое распределение, а значит — сделать только большую путаницу в старом распределении.
Как бы хорошо и просто было разрешить вопросы роскоши и нищеты тем простым средством, чтобы взять немного у богатых и поделить бедным.
Так бы это хорошо было и просто!
Я сам когда-то думал, что это так.
Но, не к несчастью, а к счастью, это не так.
Казалось бы, маленькое неудобство, — но никак нельзя обойти его, нельзя распределить.
Газеты и журналы с чрезвычайным пафосом описывают совершающееся и имеющее совершиться бедствие, ⟨и общество относится к нему совершенно равнодушно. Это факт, который нельзя отрицать⟩ все друг друга укоряют в равнодушии, и все остаются совершенно равнодушны. Жизнь людей общества не подвергается никаким изменениям и продолжает течь по-старому.
В самых голодных местностях, у помещиков среди голодных деревень те же сады, цветы, прогулки, катанья, охоты. Ни в какой год я не видал столько охотников, разъезжающих с сотнями собак по голодным деревням, как в нынешнем.
Люди остаются вполне равнодушны. Я говорю про огромное большинство. Исключения только подтверждают правило.
И я не говорю этого в осудительном смысле, а говорю просто то, что есть.
В нашем обществе лет 30 тому назад появилось нечто в роде не моды, но непрестан[ного?] требования приличия, состоящего
