— «Все это ужъ пробовано обдумывать, и никто ничего не обдумалъ, живи, вотъ и все», — закричитъ третій голосъ. — «Думай или не думай, все будетъ одно: поживешь недолго и умрешь; и потому живи въ свое удовольствіе».
— «Не думай! Если станешь думать, увидишь, что эта жизнь хуже, чѣмъ не жизнь, и убьешь себя. Живи какъ попало, но не думай», закричитъ четвертый голосъ.
Какъ въ сказкѣ разсказываютъ, что когда уже въ виду искателя клада было то, что онъ искалъ, тысяча страшныхъ и соблазнительныхъ голосовъ закричали вокругъ него, чтобы помѣшать ему взять то, что давало ему счастье. Такъ и голоса слугъ міра сбиваютъ искателя истины, когда онъ уже въ виду ея. Не слушай этихъ голосовъ. И въ отвѣтъ на все, что они могутъ сказать тебѣ, скажи себѣ одно: Позади своей жизни я вижу безконечность времени, въ которомъ меня не было. Впереди меня такая же безконечная тьма, въ которую вотъ-вотъ придетъ смерть и погрузить меня. Теперь я въ жизни и могу — знаю, что могу — могу закрыть глаза и, не видя ничего, попасть въ самую злую и мучительную жизнь, и могу нетолько открыть глаза, смотрѣть, но могу видѣть и оглядывать все вокругъ себя и избрать самую лучшую и радостную жизнь. И потому, что бы мнѣ ни говорили голоса, и какъ бы ни тянули меня соблазны, какъ бы ни тянула меня уже начатая мною, и какъ бы ни поощряла меня текущая вокругъ меня жизнь, я остановлюсь, оглянусь вокругъ себя и одумаюсь.
И стоитъ человѣку сказать себѣ это, какъ онъ увидитъ, что не онъ одинъ одумывается, а что и прежде его, и при немъ много и много людей также, какъ онъ, одумывались и избирали тотъ лучшій путь жизни, который одинъ даетъ благо и ведетъ къ нему.
(«Жизнь, та форма жизни»...)
Г[осподи] Б[лагослови]. 30 Н[оября 18]89. Я. П.
Garthago delenda est.[2] Жизнь, та форма жизни, которой живемъ теперь мы, христіанскіе народы, — delenda est, должна быть разрушена, говорилъ я и буду твердить это до тѣхъ поръ, пока она будетъ разрушена. Я умру, можетъ быть, пока она не будетъ еще разрушена, но я не одинъ, со мной стоятъ сотни тысячъ людей, со мной стоитъ истина. И она будетъ разрушена, и очень скоро. Она будетъ разрушена не потому, что[3] ее разрушатъ революціонеры, анархисты, рабочіе, государственные социалисты, Японцы или Китайцы,[4] а она будетъ разрушена потому, что она уже разрушена на главную половину — она разрушена въ сознаніи людей.[5] Старая форма жизни[6] держится какъ дерево, отъ котораго живутъ отростки, но которое само кажется живымъ только потому, что гниль, подтачивающая его, еще не прошла всю сердцевину. Тотъ, кто неглухъ и не слѣпъ къ тому, что творится въ нашемъ христіанскомъ мірѣ, не можетъ не видѣть того, что[7] умственный, духовный конецъ прогресса продвинулся впередъ несоразмѣрно съ[8] соціальнымъ, общественнымъ. Это общій голосъ всѣхъ передовыхъ людей нашего времени. Если представить себѣ прогрессъ, какъ движеніе четвероугольнаго
- ↑ [Карфаген должен быть разрушен.]
- ↑ Зачеркнуто: говорилъ Сцип[іонъ.]
- ↑ Зач.: этаго хочетъ кто нибудь, не потому, что есть другая форма жизни, которой кто нибудь хочетъ замѣстить теперешнюю форму жизни, а
- ↑ Зач.: или варва[ры]
- ↑ Зач.: лучшихъ передовыхъ людей, тѣ[хъ], которые составляютъ общественное мнѣніе
- ↑ Зач.: ужъ нетолько брошена въ горно, но вынута и ударена уже молоткомъ. Ужъ прежнюю подкову нельзя соблюсти, надо перековывать ее и дѣлать изъ нее новое.
- ↑ Зач.: матерьяльный
- ↑ Зач.: нравственнымъ, что матерьяльныя блага человѣчества увеличились несоразмѣрно съ умѣньемъ пользованія, распредѣленіемъ этихъ благъ, съ нравственнымъ прогрессомъ.
