Леонидъ Ѳедоровичъ. Ну, дай Богъ, дай Богъ.
Барыня. Дайте сюда бумагу. Это обманъ. Я говорила, что не надо продавать. И всѣ вамъ говорили. А васъ обманываютъ, какъ самаго глупаго человѣка.
Леонидъ Ѳедоровичъ. Какъ, кто? Какой обманъ?
Барыня. Стыдились бы вы. Вы сѣдой, а какъ мальчишку.
Леонидъ Ѳедоровичъ. Чѣмъ, кто?
Таня (входитъ). Приказывали?
Барыня. Ты вчера подъ диваномъ была въ кабинетѣ?
Таня. Я не знаю.
Барыня. Я знаю все, признавайся. Я тебѣ ничего не сдѣлаю. Мнѣ только хочется этаго... уличить. Ты принесла бумагу и кинула на столъ?
Таня. Позвольте мнѣ разсчетъ.
Барыня (къ Леониду Ѳедоровичу). Вотъ видите. Васъ дурачатъ.
3-й мужикъ. Пойдемъ пока что.
Профессоръ. Что это?
Барыня. А то, что и васъ и мужа дурачитъ дѣвочка, а вы вѣрите. Вчера никакихъ явленій не было, а эта дѣвушка въ темнотѣ васъ дурачила.
Профессоръ. Это знакомое явленіе. Духи часто не желаютъ быть узнаваемы и возбуждаютъ людей дѣлать, какъ будто есть обманъ. Но обмана нѣтъ, есть только самое яркое подтвержденіе.
Леонидъ Ѳедоровичъ. Вотъ и я говорю.
Барыня. Вы дуракъ.
Леонидъ Ѳедоровичъ. Ну, я уйду.
Барыня. И уходите. Позовите Семена.
Семенъ. Да я здѣсь былъ, я слышалъ. Прикажите разсчетъ дать.
Барыня. Нѣтъ, я не могу. (Сходятъ гости.) А, вы ужъ ѣдете? Тутъ случилась непріятность. Ѳедоръ Иванычъ! пожалуйста, чтобъ лишняго народа здѣсь не было.
Ѳедоръ Иванычъ. Вы ступайте, земляки, да благодарите Таню, не забудьте ее. Быть бы вамъ безъ земли, кабы не она.
2-й мужикъ. Да что говорить. Сношка 1-й сортъ. Спасибо ей.
3-й мужикъ. Вѣкъ не забудемъ. Пойдемъ.
Ѳедоръ Иванычъ. Идите. А тутъ пошумятъ, пошумятъ, да и отпустятъ вашихъ молодыхъ. Они вмѣстѣ къ вамъ и пріѣдутъ.
(Всњ уходятъ.)
Таня. Отчего, Ѳедоръ Иванычъ, господа такъ учены, а ужасно какъ и глупы и задорны? Вѣдь мужики вотъ и неучены, а лучше.
Ѳедоръ Иванычъ. Много ты понимаешь!
Занавѣсъ.
Входитъ Василій Леонидычъ, раскланивается съ мужиками, куритъ.
[Василій Леонидычъ.] Здравствуй, папа. Что, можно взять лошадь? Я бы поѣхалъ.
Леонидъ Ѳедоровичъ. Куда?
Василій Леонидычъ. Да самъ не знаю, куда нибудь бы поѣхалъ, а то скука.
Леонидъ Ѳедоровичъ. Да ты бы съ сестрой поѣхалъ.
Василій Леонидычъ. Ну, благодарю покорно. Это умереть отъ скуки. Что это, зачѣмъ мужики?
Леонидъ Ѳедоровичъ. Объ землѣ. Вотъ самъ бы ты занялся, я бы не продалъ.
Василій Леонидычъ. Ну какъ вамъ не скучно все одно и тоже? Ну что тамъ заниматься, собирать деньги? Это всякій можетъ. (Зѣваетъ.) Пойти къ мама. Ахъ да, папа, дай мнѣ денегъ, сколько [...]
Леонидъ Ѳедоровичъ (уходитъ). Опять! Не могу я тебѣ давать безпредѣльно.
Василій Леонидычъ. Ну Богъ съ ними и съ вами. (Мужикамъ.) Вы давайте побольше денегъ.
1-й Мужикъ. Да только бы намъ распространиться.
Василій Леонидычъ. Распространиться! Гмъ! (Видитъ Таню въ дверяхъ.) Тантантаничка! А, и ты тутъ! (Хочетъ ущипнуть ее. Она отстраняется.) Одинъ человѣкъ не скучный, и тотъ бѣгаетъ отъ меня. Вотъ тоска то! (Идетъ наверхъ.)
Сцена представляетъ просторную людскую. Три мужика сидятъ въ рубахахъ, одинъ, 3-й мужикъ, въ полушубкѣ, и пьютъ чай. Кухарка, облокотясь на столъ, слушаетъ. Семенъ стоитъ улыбаясь.
