[Василий Леонидычъ.] Григорій, всталъ папа?
Григорій. Встали, да не велѣли пускать никого. Они объ этомъ дѣлѣ.
Василий Леонидычъ. Это что, зачѣмъ?
Григорій. Да мужики из Деменки землю покупаютъ какую-то.
Василій Леонидычъ. А? (Къ мужикамъ.) Покупаете землю?
1-й Мужикъ. Такъ точно, значитъ.
Василій Леонидычъ. Отлично. (Въ дверь.) Можно войти?
Леонидъ Ѳедоровичъ. Нѣтъ, я просилъ не тревожить меня. Что тебѣ?
Василій Леонидычъ. Да все одно. Это невозможно. Вы меня ставите въ такое положеніе, что я не знаю. Вѣдь этакъ не[льзя!]
Леонидъ Ѳедоровичъ. Да что тебѣ?
Василій Леонидычъ. Вы знаете очень хорошо что.
Леонидъ Ѳедоровичъ. Нѣтъ, не знаю.
Василій Леонидычъ. Ну, такъ опять скажу: мнѣ необходимо, понимаете, необходимо по крайней мѣрѣ 300 p. Des dettes d’honneur.[1]
Леонидъ Ѳедоровичъ. Ты получилъ свое.
Василій Леонидычъ. Получилъ, но...
Леонидъ Ѳедоровичъ. У меня нѣтъ. Поди къ матери, а у меня нѣтъ.
Василій Леонидычъ. Вѣдь это можно, когда бы наша жизнь велась такая, а то каждый на меня смотритъ.
Леонидъ Ѳедоровичъ. Я сказалъ, что не могу.
Василій Леонидычъ. Боже мой. Когда это освободишься отъ этаго ига страшнаго. Пойду къ мама, одно спасенье, [а] то сумашеств[уетъ] съ спиритизмомъ и всѣхъ забылъ. (Идетъ на верхъ.)
1-й Мужикъ. (Къ Григорію.) Это кто же будетъ?
Таня. Это молодой баринъ.
1-й Мужикъ. Чтожъ онъ на службѣ, чтоль?
Таня. Служба? Его служба шалберничать.
1-й Мужикъ. Да какъ же, сказывали все учителя учили. Учителя учили, а въ дѣло не годился.
Таня. Только одно: на одномъ колесѣ ѣздить да деньги мотать.
2-й Мужикъ. Видно, во всякомъ чину есть по плохому сыну.
Старшая горничная. Таня, гдѣ ты? Иди затягивать.
Таня. Вонъ вы боитесь, что я не сработаю. Вы бы посмотрѣли, какъ я барыню затягиваю. Видала я, какъ запрягаютъ, тоже
- ↑ [Долги на честное слово.]
