— Но отчего же?
— А вотъ отъ того самаго, отчего Познышевъ убилъ свою жену.
— Да вѣдь мы не знаемъ, отчего г. Познышевъ убилъ свою жену, — сказалъ господинъ съ хорошими вещами холоднымъ петербургскимъ тономъ требованія ясности и точности въ разговорѣ.
— Я я знаю съ. А! Потому что я самый Познышевъ и есть. Я убилъ. Меня оправдали. Но дѣло осталось какъ есть, и если человѣкъ любитъ по вашему, то рано [или] поздно убьетъ. Да съ. Извините. А! не буду стѣснять васъ.
Онъ ушелъ на свое мѣсто. Всѣ замолчали. Господинъ съ дамой стали шептаться. Я вернулся на свое мѣсто.
— Можетъ быть, вамъ непріятно сидѣть съ убійцей? — вдрутъ сказалъ онъ. — Тогда подите.
Мнѣ до слезъ стало его жалко. Я только пожалъ его руку и не могъ ничего сказать. Онъ понялъ это и не всталъ, но продолжалъ вертѣться на своемъ мѣстѣ, то поправлялъ безъ всякой надобности одѣяло дѣвочки, то перевертывался, то закрывалъ лицо руками и издавалъ свои особенные звуки.
— Ахъ, Боже мой. Вы не хотите спать?
— Нѣтъ. —
— Хотите чаю?
Онъ залилъ себѣ чайникъ и было забылъ про него. Теперь онъ вспомнилъ и предложилъ мнѣ. Мы стали пить.
— Они говорятъ. А тутъ какъ, какъ тутъ они бы сдѣлали?
— То есть о чемъ это вы?
— Да все о томъ же. Какъ бы они разошлись, когда...
— Разумѣется, — сказалъ я, — есть такія условія ужасныя.
— Совсѣмъ нѣтъ, закричалъ онъ, — не особенныя, а это общія условія всѣхъ. Да хотите, я вамъ разскажу? хотите?
— Да, я очень радъ, если вамъ не тяжело.
— Мнѣ? Мнѣ тяжело молчать и думать. А вы поймите. Хотите?
Онъ облокотился руками на колѣни и, сжавъ виски, началъ.[1]
- ↑ Зачеркнуто: — Вы слышали, можетъ быть? — сказалъ онъ и сердито оглянулся на кондуктора.Въ Пензѣ я зналъ одного П[озднышева], — сказалъ я.— Нѣтъ, это другіе. Такъ вы не слыхали этой фамиліи?— Нѣтъ.— Ну такъ я разскажу вамъ, какъ меня обманула жена, измѣнила мнѣ, и что я испыталъ. Кто не испыталъ, тотъ не знаетъ. Вотъ какъ это, господа. А я знаю.