Как же, пожалеют они, черти! (Спускает с печи ноги.) Я у плиты тридцать лет прожарился. А вот не нужен стал: издыхай, как собака!.. Как же, пожалеют!
Это двистительно, положения известная
Пили, ели, кудрявчиком звали; попили, поели — прощай, шелудяк!
О, Господи!
Понимаешь ты много. Что значит: сотей а ла бамон? Что значит: бавасари? Что я сделать мог! Мысли! Император мою работу кушал! А теперь не нужен стал чертям. Да не поддамся я!
Ну, ну, разговорился. Вот я тебя!.. Залезай в угол, чтоб не видать тебя было, а то Федор Иваныч зайдет, или еще кто, и выгонят меня с тобой совсем.
Так знаете мою сторону-то, Вознесепское?
Как же не знать. От нас верст 17, больше не будет, а бродом меньше. Ты что же, землю-то держишь?
Брат держит, а я посылаю. Я сам хоть здесь, а умираю об доме.
