В основу рассказа «Как чертенок краюшку выкупал» Толстой взял белорусскую легенду о происхождении хлебного вина, именно в том ее виде, как она изложена А. Н. Афанасьевым в его книге «Народные русские легенды», М. 1859 г., по сборнику И. П. Боричевского «Народные славянские рассказы». Спб., 1844. Конец рассказа заимствован из приведенного в том же издании Афанасьева рассказа о происхождении хлебного вина, который был записан от татар Нижегородской губернии. С изложением Афанасьева первая часть рассказа Толстого очень сходна, в некоторых местах даже дословна, как видно из следующего: «Жил-был бедный мужик; взял он чуть-ли не последнюю краюшку хлеба и поехал на пашню. Пока он работал, пришел чорт и утащил краюшку. Захотелось мужику пообедать; хвать — хлеба нету! Чудное дело, сказал мужик; никого не видал, а краюшку кто-то унес. А, на здоровье ему! авось с голода не умру. Пришел чорт в пекло и рассказал обо всем нàбольшему дьяволу. Не понравилось сатане, что мужик не только не ругнул вора, а еще сказал ему на здоровье. И послал он назад чорта: ступай, заслужи мужикову краюшку. Обернулся чорт добрым человеком и пошел к мужику в работники: в сухое лето засеял ему целое болото — у других крестьян всё солнцем сожгло, а у этого мужика уродился чудный хлеб; в мокрое, дождливое лето засеял по отлогим горам — у других всё подмокло и пропало, а у этого мужика опять урожай на славу. Куда девать хлеб. Чорт и принялся зa работу: давай затирать да высиживать горькуху, и таки умудрился» (стр. 182).
Вторая часть рассказа, как сказано выше, взята из подобного же рассказа о происхождении хлебного вина, который существует среди нижегородских татар. В этом рассказе есть дополнение, очень кратко изложенное Афанасьевым, которым как основой воспользовался Толстой. В нем говорится, что «приготовляя вино, чорт подмешал туда сначала лисьей, потом волчьей, а наконец и свиной крови. Оттого, если человек немного выпьет — голос бывает у него гладенький, слова масляные, так лисой на тебя и смотрит; а много выпьет — сделается у него свирепый, волчий нрав; а еще больше выпьет — и как раз очутится в грязи, словно боров».
