всякій благовоспитанный человѣкъ не только проситъ ихъ садиться, но уступаетъ имъ мѣсто?
Почему пріѣзжаго Ушакова или сербскаго офицера не отпускаютъ безъ чая или обѣда?
Почему считается неприличнымъ позволить болѣе старому человѣку или женщинѣ подать шубу и т. д.?
И почему всѣ эти прекрасныя правила считаются обязательными къ другимъ, тогда какъ всякій день приходятъ люди, и мы не только не велимъ садиться и не оставляемъ обѣдать или ночевать и не оказываемъ имъ услугъ, но считаемъ это верхомъ неприличія?
Гдѣ кончаются тѣ люди, къ которымъ мы обязаны?
По какимъ признакамъ отличаются одни отъ другихъ?
И не скверны ли всѣ эти правила учтивости, если они не относятся ко всѣмъ людямъ? Не есть ли то, что мы называемъ учтивостью, обманъ, и скверный обманъ?
Спрашиваютъ:
Что ужаснѣе: скотскій падежъ для скотопромышленниковъ или творительный для гимназистовъ?
Просятъ отвѣтить на слѣдующіе вопросы:
Почему Устюша, Маша, Алена, Петръ и пр. должны печь, варить, мести, выносить, подавать... а господа ѣсть, жрать, сорить, дѣлать нечистоты и опять кушать?
Скоро ли наступитъ то время, что женщины будутъ равноправны съ мущинами?
Какая бы была разница, если бы Илья ⟨и Головинъ⟩ не бѣгалъ за лисицами и волками, а лисицы и волки бѣгали бы сами по себѣ, а Илья ⟨и Головинъ⟩ бѣгалъ бы по дорожкѣ отъ флигеля до дома? Никакой, кромѣ удобства и спокойствія лошадей.
Каких лет следует жениться и выходить замуж?[1]
Такихъ лѣтъ, чтобы не успѣть влюбиться ни въ кого, прежде чѣмъ въ свою жену или мужа.[2]
Всѣ люди похожи на фрукты, ягоды или овощи.
Левъ Николаевичъ — старый хрѣнъ.
Софья Андреевна — красная слива.
M-me Seuron — кукуруза.
Князь Урусовъ — свекла.
Татьяна Андреевна — стручковый перецъ.
Александръ Михайловичъ — турецкій бобъ.
Таня — желтая слива.
Сережа — недоспѣлая антоновка.
Илюша — турецкій огурецъ.
Alcide — буравинка.
Ольга Дмитріевна — черная смородина.
