не выходит. У Луки (XI, 17) стоит слово οἶϰος уже в другом смысле: ϰαὶ οἶϰος ἐπί οἶϰον πίπτει. То же в одном латинском варианте. Так что οἶϰος здесь не есть новое сравнение, а усиление первого: сила не устоит, а свалится, как дом с дома. Очевидно, смысл этого стиха потерян. Так, как он передается, он ничего не прибавляет, а только путает, и потому должен быть исключен.
Καὶ εἰ ὁ σατανᾶς ἀνέστη ἐφ᾿ ἑαυτὸν ϰαὶ μεμέρισται, οὐ δύναται σταϑῆναι, ἀλλὰ τέλος ἔχει.
Εἰ δὲ ἐγὼ ἐν Βεελζεβοὺλ ἐϰβάλλω τὰ δαιμόνια, οἱ υἱοὶ ὑμῶν ἐν τίνι ἐϰβάλλουσι; διὰ τοῦτο αὐτοὶ ϰριταὶ ὑμῶν ἔσονται.
|
Mp. III, 26. И если сатана восстал на самого себя и разделился, не может устоять, но пришел конец его.1 |
И если зло пойдет само на себя, то не может оно устоять, но и конец ему. |
|
Лϰ. XI, 19. И если я силою веельзевула изгоняю бесов, то сыновья ваши чьею илою изгоняют их? Поему они будут вам судьями.2 |
Если я злом изгоняю зло, то вы чем же изгоняете? Поэтому вы сами будьте себе судьями. |
1) То есть если бы зло пошло само на себя, то не было бы зла, а оно есть.
2) Если вы признаете, что я изгоняю зло, то никак не может быть, чтобы я изгонял его злом, потому что тогда не было бы зла. Если вы изгоняете зло, то ведь не злом, а чем-то другим — добром. Поэтому, если я изгоняю зло, то уж наверно не злом, а добром.
Εἰ δὲ ἐν δαϰτύλῳ θεοῦ ἐϰβάλλω τὰ δαιμόνια, ἄρα ἔφϑασεν ἐφ᾿ ὑμᾶς ἡ βασιλεία τοῦ θεοῦ.
|
Лк. XI, 20. Если же я перстом Божиим изгоняю бесов, то, конечно, достигло до вас царствие Божие.1 |
Если же я духом Бога изгоняю зло, то уже было, значит, прежде царство Божие. |
