— А мы изъ города Владиміра, тамошніе мѣщане. Звать Макаромъ, а величаютъ Семёновичемъ.
Аксёновъ поднялъ голову и спросилъ:
— А что, не слыхалъ ли, Семёнычъ, во Владимірѣ городѣ про Аксёновыхъ купцовъ? Живы ли?
— Какъ не слыхать! Богатые купцы — даромъ, что отецъ въ Сибири. Такой же, видно, какъ и мы грѣшные. А ты самъ, дѣдушка, за какія дѣла?
Аксёновъ не любилъ говорить про свое несчастье; онъ вздохнулъ и сказалъ:
— По грѣхамъ своимъ 26-й годъ нахожусь въ каторжной работѣ.
Макаръ Семеновъ сказалъ:
— А по какимъ же такимъ грѣхамъ?
Аксёновъ сказалъ: «стало-быть стоилъ того», и не хотѣлъ больше разсказывать, но другіе острожные товарищи разсказали новому, какъ Аксёновъ попалъ въ Сибирь. Они разсказали, какъ на дорогѣ кто-то убилъ купца и подсунулъ Аксёнову ножикъ, и какъ за это его понапрасну засудили.
Когда Макаръ Семёновъ услыхалъ это, онъ взглянулъ на Аксёнова, хлопнулъ себя руками по колѣнамъ и сказалъ:
— Ну чудо! Вотъ чудо-то! Постарѣлъ же ты, дѣдушка!
Его стали спрашивать, чему онъ удивлялся, и гдѣ онъ видѣлъ Аксёнова; но Макаръ Семёновъ не отвѣчалъ, онъ только сказалъ:
— Чудеса, ребята, — гдѣ свидѣться пришлось!
И съ этихъ словъ пришло Аксёнову въ мысли, что не знаетъ ли этотъ человѣкъ про то, кто убилъ купца? Онъ сказалъ:
