его городовъ есть праведный судья, что онъ сразу узнаётъ правду и что отъ него ни одинъ плутъ неможетъ укрыться. Бауакасъ переодѣлся въ купца и поѣхалъ верхомъ на лошади въ тотъ городъ, гдѣ жилъ судья. У въѣзда въ городъ къ Бауакасу подошёлъ калѣка и сталъ просить милостыню. Бауакасъ подалъ ему и хотѣлъ ѣхать дальше, но калѣка уцѣпился ему за платье. «Что тебѣ нужно?» спросилъ Бауакасъ; «развѣ я не далъ тебѣ милостыни?» — «Милостыню ты далъ», сказалъ калѣка, «но ещё сдѣлай милость, довези меня на твоей лошади до площади, а то лошади и верблюды какъ-бы не раздавили меня». Бауакасъ посадилъ калѣку сзади себя, и довёзъ его до площади. На площади Бауакасъ остановилъ лошадь. Но нищій не слѣзалъ. Бауакасъ сказалъ: «что-жь сидишь, слѣзай, мы пріѣхали!» A нищій сказалъ: «зачѣмъ слѣзать, — лошадь моя; а не хочешь добромъ отдать лошадь, пойдёмъ къ судьѣ.» Народъ собрался вокругъ нихъ и слушалъ, какъ они спорили; всѣ закричали: «ступайте къ судьѣ, онъ васъ разсудитъ.»
Бауакасъ съ калѣкой пошли къ судьѣ. Въ судѣ былъ народъ и судья вызывалъ по очереди тѣхъ, кого судилъ. Прежде чѣмъ черёдъ дошёлъ до Бауакаса, судья вызвалъ учёнаго и мужика: они судились за жену. Мужикъ говорилъ, что это его жена, а учёный говорилъ, что его жена. Судья выслушалъ ихъ, помолчалъ и сказалъ «Оставьте женщину у меня, а сами приходите завтра»
Когда эти ушли, вошли мясникъ и масленникъ. Мясникъ былъ весь въ крови, а масленникъ въ маслѣ. Мясникъ держалъ въ рукѣ деньги, масленникъ руку
