рада, но у горшечника ещё больше прежняго стало работы. И опять стала лошадь на судьбу свою жаловаться и молиться, чтобы перейти ей къ лучшему хозяину. И то исполнилось. Горшечникъ продалъ лошадь кожевнику. Вотъ какъ увидала лошадь на кожевенномъ дворѣ кониныя шкуры, она и завыла: «охъ горе мнѣ бѣдной! лучшебъ у прежнихъ хозяевъ оставаться: теперь ужъ, видно, не на работу продали меня, а на шкуру».
Старикъ разъ нарубилъ дровъ и понёсъ. Нести было далеко; онъ измучился, сложилъ вязанку и говоритъ: «эхъ, хоть-бы смерть пришла!» — Смерть пришла и говоритъ: «вотъ я, чего тебѣ надо?» — Старикъ испугался и говоритъ: «мнѣ вязанку поднять».
Левъ отъ старости не могъ уже ловить звѣрей и задумалъ хитростію жить: зашёлъ онъ въ пещеру, лёгъ и притворился больнымъ. Стали ходить звѣри его провѣдыватъ и онъ съѣдалъ тѣхъ, которые входили къ нему въ пещеру. Лисица смекнула дѣло, стала у входа въ пещеру и говоритъ: «что левъ, какъ можешь?»
Левъ говоритъ: «плохо, — да ты отчегожь не входишь?»
А лисица говоритъ: «оттого не вхожу, что по слѣдамъ вижу — входовъ много, а выходовъ нѣтъ».