ихъ, чтобы они подождали немного. Но чѣмъ больше онъ ихъ ласкалъ, тѣмъ громче они пищали.
Тогда орёлъ отлетѣлъ отъ нихъ и сѣлъ на верхній сукъ дерева.
Орлята засвистали и запищали ещё жалобнѣе.
Тогда орёлъ вдругъ самъ громко закричалъ, расправилъ крылья и тяжело полетѣлъ къ морю. Онъ вернулся только поздно вечеромъ; онъ летѣлъ тихо и низко надъ землёю; въ когтяхъ у него опять была большая рыба.
Когда онъ подлеталъ въ дереву, онъ оглянулся — нѣтъ ли опять вблизи людей, быстро сложилъ крылья и сѣлъ на край гнѣзда
Орлята подняли головы и разнули рты, а орёлъ разорвалъ рыбу и накормилъ дѣтей.
Повадырь съ медвѣдемъ подошёлъ къ кабаку; привязалъ медвѣдя къ воротамъ, а самъ вошёлъ въ кабакъ выпить. Ямщикъ на тройкѣ подъѣхалъ къ кабаку, закрутилъ коренную и тоже вошёлъ въ кабакъ. А въ телѣгѣ у ямщика были калачи. Медвѣдь учуилъ въ повозкѣ калачи, отвязался, подошёлъ къ повозкѣ, влѣзъ и сталъ шарить въ сѣнѣ. Лошади оглянулись и шаркнули отъ кабака по дорогѣ. Медвѣдь ухватился лапами за грядки и не знаетъ, какъ ему быть. А лошади что дальше, то пуще разгораются. Медвѣдь держится передними лапами за грядки и только голову поворачиваешь то на ту сторону, то на другую. А лошади оглянутся оглянутся — ещё шибче катятъ по дорогѣ, подъ гору, на гору.... Проѣзжіе не успѣваютъ постораниваться.
