Страница:L. N. Tolstoy. All in 90 volumes. Volume 20.pdf/582

Эта страница не была вычитана

— Да этакъ вы велите сидѣть сложа руки и ждать судьбы, — сказалъ Котовасовъ. — Это Турки дѣлаютъ и досидѣлись.

— Нѣтъ, зачѣмъ ждать сложа руки. А личная дѣятельность? У каждаго есть свое опредѣленное дѣло.

— Какое же?

— А то, чтобы жить по правдѣ, для Бога, спасать душу, — сказалъ Левинъ.[1]

— Да если кто идетъ теперь пострадать за правое дѣло — не спасаетъ душу? — сказалъ Сергѣй Ивановичъ.

— Онъ идетъ не страдать, а убивать.

— «Я не миръ, а мечъ принесъ», говоритъ Христосъ.

Они уже давно дошли до пчельника и, боясь пчелъ, зашли за тѣнь избы и сидѣли на вынесенныхъ старикомъ обрубкахъ. Спокойствіе Левина уже совсѣмъ изчезло. Высказавъ въ спорѣ свою задушевную, новую мысль, онъ теперь, прислушавшись къ тому, что дѣлалось у него въ душѣ, уже далеко не нашелъ въ ней прежняго спокойствія. Несмотря на то, что вызванный вопросомъ Дарьи Александровны о томъ, далъ ли онъ въ церкви денегъ на Сербскую войну, старикъ пчельникъ подтвердилъ мысль Левина, сказавъ: «какъ же не дать, на Божье дѣло», Левинъ чувствовалъ, что въ душѣ его теперь опять все смѣшалось. Не прошло полчаса, какъ, продолжая разговоръ, онъ уже сцѣпился съ Котовасовымъ спорить о философскихъ предметахъ и доказывалъ уже ему (лишая ея этимъ для себя всякой убѣдительности) самую дорогую свою мысль о томъ, что, думая матеріалистически, надо думать только до конца, и тогда придешь къ гораздо худшей безсмыслицѣ, чѣмъ религіозныя вѣрованія.[2] Матерія, сила — все ничто, и нѣтъ конечнаго смысла. Мысль эта, казавшаяся ему столь побѣдительною, даже ни на минуту не остановила вниманія Котовасова.

— Да зачѣмъ же мнѣ думать? — сказалъ онъ совершенно искренно, спокойно (это видѣлъ Левинъ).

— Мнѣ нужны формы, въ которыхъ я могу мыслить, и такія формы — матерія, силы, организмъ, а что это само по себѣ — мнѣ и дѣла [нѣтъ].

— Какъ, вамъ и дѣла нѣтъ, что будетъ съ вашей душой?

— Вотъ уже никакого, — смѣясь сказалъ Котовасовъ, и это было такъ искренно, что послѣ этаго и говорить нечего было.

Левинъ почувствовалъ изчезнувшимъ все строившееся и былъ почти въ отчаяніи. Котовасовъ былъ очень веселъ.

— Будетъ, будетъ дождикъ, Дарья Александровна.

Дѣйствительно, стало хмуриться, и всѣ пошли скорѣй домой. У самаго дома уже было совсѣмъ темно отъ страшной черной и потомъ бѣлой тучи. Кити не было дома.[3] На душѣ у Левина

  1. На полях против этих слов написано: Православ[іе] противъ катол[ицизма]
  2. На полях против этих слов написано: Меду съ огурцами дѣямъ.
  3. Зачеркнуто: и Мити тоже не было.
570